Оригинал статьи: Журнал «Международная жизнь» — «Великое обнуление» системы западных ценностей в Афганистане: что дальше?»
Авторы:
Карпович Олег Геннадьевич — эксперт Российского общества политологов, доктор политических наук, доктор юридических наук, профессор, проректор по научно работе Дипломатической академии МИД России;
Али Мустафабейли, заведующий Центром Института актуальных международных проблем (ИАМП) Дипломатической академии МИД России
29 февраля 2020 г. в мировой внешнеполитической практике произошло беспрецедентное событие: великая держава – США – в итоге двадцатилетней войны с группировкой, признанной ООН террористической – «Движение талибов» (ДТ, запрещено в России), – заключает с ней мирное соглашение, предполагающее ее участие во власти, в том числе в качестве ведущей политической силы. В соглашении удовлетворяется ключевое требование ДТ об установлении конкретных сроков вывода из страны американских войск.
Взамен талибы соглашаются принять меры по недопущению создания угроз безопасности США и их союзников на территории Афганистана со стороны членов Движения, а также «Аль-Каиды», «Исламского государства» (ИГ), запрещенных в России, других террористических группировок и отдельных лиц, а также вступить в переговорный процесс в целях изыскания путей достижения межафганского примирения и формирования инклюзивных институтов государственной власти.
Смысл инициированного США соглашения заключался в том, чтобы вывести воинский контингент из Афганистана без потерь и на правовой основе, закрепленной одобрением международного сообщества. 10 марта 2020 г. СБ ООН единогласно принимает представленный Вашингтоном соответствующий проект резолюции (резолюция СБ ООН № 2513).
Американцы явно обратились к советскому опыту, относящемуся к Женевским соглашениям 1988 г., в соответствии с которыми ограниченный контингент советских войск покинул Афганистан. Советские советники и специалисты смогли подготовить, однако, боеспособную армию, дееспособное правительство во главе с лидером – президентом М.Наджибуллой, за которым шли его сторонники, боровшиеся в течение почти трех лет с радикальной оппозицией.
У американцев этого не получилось. Правительственные вооруженные силы не приобрели должной профессиональной и боевой подготовки, демонстрировали низкий морально-психологический уровень. Во власти не оказалось личностей, способных создать и возгласить антиталибовский фронт. В результате кабульское правительство пало, не оказав ДТ, по существу, никакого сопротивления.
Главная цель американцев, затеявших «миротворческую» интригу с оформлением соглашения с талибами, ведущим к выводу войск из Афганистана, состояла в том, чтобы продемонстрировать свою «нацеленность на собственные дела» по сути в духе пресловутого лозунга «America First!», а афганские проблемы взвалить на плечи регионалов и, конечно же, в первую очередь России и Китая. Этому подходу последовала и нынешняя администрация Дж. Байдена, не обращая внимания на одергивание европейцев, в том числе британцев, собственных военных и экспертов, убеждавших Белый дом в несвоевременности отказа от военного присутствия в Афганистане. Наблюдая за развитием критической военно-политической обстановки в стране, она запустила вывод войск быстрыми темпами. Уход из Афганистана покровителей кабульского правительства ожидаемо явился стимулом и создал возможность для наступления талибов по всему фронту. За три месяца ДТ овладело страной, включая столицу, взяло под контроль все пограничные переходы Афганистана. Исключение составляет провинция Панджшер, где под эгидой Ахмада Масуда (сына легендарного лидера Северного альянса Ахмада Шаха Масуда) собираются ополченцы для оказания сопротивления ДТ. Президент А. Гани спешно покинул Афганистан.
Участники состоявшегося 16 августа 2021 г. заседания СБ ООН призвали афганцев к созданию нового правительства, представляющего различные группы населения, включая женщин. В принятом заявлении говорится, что будущие власти должны соблюдать права человека, выполнять международные обязательства Афганистана, гарантировать безопасность афганцев и граждан других стран. Ни ДТ, ни какая-либо другая группировка или отдельные лица не должны поддерживать террористов, действующих на территории Афганистана или любой другой страны. Обязательными являются гарантии того, что с территории Афганистана не будет исходить угроза для других государств.
Руководство ДТ, как следует из его нынешних заявлений, демонстрирует заинтересованность в позитивной корректировке своего имиджа. В провинциях, перешедших под контроль талибов без боя, — а таких абсолютное большинство, — и в Кабуле военнослужащим и чиновникам объявлена амнистия, а тем из них, которые выразили готовность продолжать службу, декларировано прав остаться на своих рабочих местах, разумеется, под контролем членов ДТ. Сообщения представителей бывшего правительства, афганских и международных правозащитных организаций о массовых нарушениях прав человека, в том числе женщин и детей, в подконтрольных ДТ населенных пунктах, как разъясняют в Кабуле, не соответствуют действительности и нацелены на дискредитацию талибов в глазах международного сообщества.
Официальный представитель ДТ заявил, что талибы гарантируют безопасность российского посольства в Кабуле. Гарантии безопасности предоставляются и другим дипломатическим миссиям и международным организациям.
ДТ провело первую пресс-конференцию. Пресс-секретарь движения Забихулла Муджахид заявил, что талибы не хотят враждебных отношений ни с кем на мировой арене. Талибы не стремятся отомстить кому бы то ни было за прошлые обиды, они простили всех и готовы к прямым контактам со всеми странами. ДТ обязуется не допустить использования территории Афганистана для атак против других государств. Новая власть намерена защищать права женщин, которые будут вести активный образ жизни, соблюдая шариат: требуемый хиджаб предполагает открытое лицо, а не паранджу, закрывающую тело и лицо. По словам Муджахида, тысячи школ продолжают работать в Афганистане. Представитель ДТ подчеркнул, что особое внимание будет уделяться экономическому восстановлению страны.
Не исключено, что ДТ при строительстве новой государственности будет частично использовать опыт Исламской Республики Иран, в частности в гендерной сфере. Иранские женщины, не имея равных прав с мужчинами, тем не менее располагают всеми возможностями для получения высшего образования, работы в частных и государственных структурах, обладают правом избирать и быть избранными в местные органы власти и парламент страны.
Сбалансированные действия ДТ на подконтрольных территориях, неприменение талибами репрессий против мирного населения, включая служащих и даже военных, способны стабилизировать обстановку и подтолкнуть внутренних беженцев к возвращению в места постоянного проживания. Значительного, неконтролируемого наплыва беженцев из Афганистана в соседние страны, судя по всему, не будет. В то же время можно предположить с большой долей вероятности эмиграцию европеизированной интеллигенции, части предпринимательского сообщества, ориентированных на Запад. Похожие процессы происходили после Исламской революции в Иране.
С другой стороны, победа талибов может стать и своего рода вдохновляющим фактором для международного экстремистского «сообщества», для политизированного ислама, представляющих вполне реальную опасность для России, в первую очередь для субъектов РФ с мусульманским населением, а также центрально-азиатского региона. Следует ожидать в связи с этим оживления агитационно-пропагандистских проектов ИГ, «Аль-Каиды», других террористических и экстремистских организаций в России и других странах СНГ, население которых исповедует ислам.
Особую угрозу безопасности создают местные террористические, экстремистские и радикально-политические структуры, действующие на центральноазиатском направлении. Их влияние распространяется и на мусульманскую мигрантскую среду в России. Это «Исламское движение Узбекистана», Партия исламского возрождения Таджикистана, национальные ячейки ИГ, «Аль-Каиды», международной религиозно-политической ассоциации «Братья мусульмане», обладающей особым авторитетом среди религиозного населения Центральной Азии.
Следует учитывать реальную опасность инфильтрации из Афганистана в центральноазиатские государства – а через них и в Россию – террористов ИГ, «Аль-Каиды», «Исламского движения Узбекистана», Партии исламского возрождения Таджикистана, в том числе под видом беженцев.
Покинув Афганистан, американцы, безусловно, будут отслеживать развитие ситуации в регионе, не откажутся и от разработанной стратегии по вытеснению России и Китая из Центральной Азии. Что касается Афганистана, то теперь американцы не заинтересованы в позитивных сдвигах в стране, вышедшей из-под их контроля. Активы Центрального банка Афганистана уже заморожены.
Особую угрозу безопасности России и ее центральноазиатских партнеров несет, безусловно, изготовление наркотиков в Афганистане. Ухудшившаяся гуманитарная ситуация в стране, сохраняющийся спрос на наркотики, в том числе и внутри Афганистана, стимулируют увеличение объемов их производства. Между тем наркотики составляют существенную часть афганской экономики. Только выращивание и сбор опийного мака создают для сельских районов Афганистана 300–400 тысяч рабочих мест. Прибыли наркобизнеса прямо или косвенно влияют на легальные отрасли экономики. От 20 до 30% афганского ВВП связано с производством, обработкой, транспортировкой и продажей опиатов. Наркодоходы составляли главную финансовую базу ДТ. Ситуация с производством наркотиков в Афганистане, похоже, не изменится при любом развитии событий. Власти страны, кем бы они ни были представлены, наверняка объявят о своем намерении бороться с наркобизнесом, однако на деле, видимо, не будут чинить ему особых препятствий.
Немалая часть наркотиков, увы, попадает из Афганистана на российскую территорию по так называемому северному маршруту, т.е. через Центральную Азию, главным образом Таджикистан. Меры по усилению защиты таджикско-афганской границы от проникновения терроризма и наркотиков, как известно, уже принимаются: проводятся военные учения, оборудуются новые передовые погранзаставы и пр. В этом контексте представляется оправданной проработка вопроса о совместных программах с центральноазиатскими партнерами по противодействию пограничному и иному наркотрафику, а также пресечению деятельности преступных структур и отдельных лиц, занимающихся транспортировкой наркотических средств и торговлей ими.
Итак, талибы одержали верх над «демократической» властью, созданной и поддерживавшейся американцами и их союзниками, международная реакция на что еще не устоялась и носит пока разнонаправленный характер.
Верховный представитель ЕС по иностранным делам Жозеф Боррель по итогам экстренной конференции глав МИД стран сообщества заявил, что Евросоюз начнет диалог с талибами, чтобы предотвратить гуманитарный и миграционный кризисы. По словам Ж.Борреля, речь не идет о признании ДТ законной властью в Афганистане. Целью ЕС является обеспечение эвакуации граждан сообщества, а также афганцев, которые помогали международной коалиции, если они хотят покинуть страну. До прояснения ситуации ЕС прекратит экономическую помощь Афганистану, но продолжит оказывать гуманитарную.
Президент Турции Эрдоган уже заявил о готовности принять лидеров ДТ. Исламабад постарается не утратить влияния на талибов в дозволяемых ими рамках и с учетом позиции США. Отношение Индии к ДТ остается сдержанным. Дели будет дистанцироваться от талибов до тех пор, пока новая кабульская власть во главе с ДТ не заверит индийцев в том, что Афганистан не станет территорией, с которой может наноситься ущерб их безопасности. Традиционно Афганистан всегда поддерживал самые дружественные отношения с Индией при настороженном недоверии к Пакистану.
России, конечно же, целесообразно сохранять установленные связи с талибами и продолжать контакты, отвечающие нашим интересам. Вопрос об исключении ДТ из российского списка террористических организаций и признания власти талибов целесообразно рассматривать в контексте дальнейшего поведения этого движения. Как представляется, аналогичных подходов будет придерживаться и Китай, Иран, центрально-азиатские государства.
Для обстоятельных прогнозов о перспективах дальнейшего развития связей России с Афганистаном в различных конкретных сферах, в том числе в торгово-экономической, время пока еще не наступило. Тем не менее, как отметили в МИД России, нет оснований полагать, что такие связи не получат импульса к дальнейшему развитию — после налаживания системы государственных структур и восстановления спокойствия в афганском обществе.