В продолжение статьи «Эксперт РОП С.Ф. Черняховский: Дипломы, кандидатские и Симоньян»: К проявлениям «ретроградства» и пускания «пыли в глаза» Симоньян, наряду с дипломами об окончании вузов, отнесла и кандидатские диссертации: «Ретроградство и пыль в глаза все эти дипломы, так же, как и все эти кандидатские, больше ничего».
По поводу докторских – пока умолчала. То ли считает, что они все же нужны, то ли забыла, то ли не особенно вдумывалась в сказанное, то ли оставила для другого поста.
Еще раз: Симоньян – безусловно, красивая, умная и сексапильная женщина. Лично смелая. Обаятельная, профессиональная в своей сфере – и влиятельная. Просто она – журналист. И хороший — а, значит, амбициозный и эпатажный. И последнее на определенной стадии ведет и к поверхностности.
Все же, какой бы она ни была – хорошей или нет, умной или нет, красивой или нет – что там у нас с кандидатскими степенями…
Критерии, которым должна соответствовать кандидатская диссертация: «Диссертация на соискание ученой степени кандидата наук должна быть научно-квалификационной работой, в которой содержится решение научной задачи, имеющей значение для развития соответствующей отрасли знаний, либо изложены новые научно обоснованные технические, технологические или иные решения и разработки, имеющие существенное значение для развития страны».
Требования, которым должен соответствовать кандидат наук: уметь решить научную задачу, имеющую значение для соответствующей отрасли знаний, или – предложить новые научно обоснованные разработки, имеющие существенное значение для развития страны.
Что люди, способные решать такие задачи, для общества нужны, и что их нужно готовить, наверное, никто оспаривать не будет. Защита кандидатской – процедура, в рамках которой человек должен продемонстрировать, что он такие задачи решать умеет и что он для этого достаточно подготовлен.
Человеку, который претендует на то, чтобы заниматься такой работой, на то, чтобы разработать и решить такую задачу, выделяется три года – срок пребывания работы/учебы в аспирантуре. По определению, эти три года выделяются именно для того, чтобы некую научную проблему изучить, разработать, найти способ решения, изложить его в грамотной, не публицистически эпатажно-кричащей, как на иных ток-шоу, а строго академически аргументированной форме, представить текст исследования на оценку специалистов – и защитить свою позицию перед лицом признанных по этой проблематике ученых.
В ходе этих трех лет соискатель должен сдать экзамены кандидатского минимума по специальности и изложить основные положения своего исследования в публикациях профессиональных журналов, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования. В прежние времена Высшая Аттестационная Комиссия существовала при Совете Министров – и была меньше подвержена тем или иным бюрократически-экзотическим новациям.
То есть для проведения научного исследования и демонстрации его результатов и их публичной защиты, позволяющих соискателю получить профессиональное призвание и получить доступ к работам определенной сложности, исследователь должен три года работать над адекватной по сложности проблемой. Работать профессионально – занимаясь на постоянных началах именно этим исследованием.
И вот тут чуть ли не самое забавное: за эту работу он будет получать от государства три с половиной тысячи рублей в месяц (!).
Объяснять, что такое 3 500 рублей в месяц и можно ли на эти деньги просто жить, наверное, никому не нужно. Это — при официальном минимальном размере оплаты труда в России 13 890 рублей в месяц в 2022 году (с 1 января 2023 года в сумме 16 242 рубля в месяц. На сегодняшний день МРОТ составляет 15 279 рублей). И при официальном прожиточном минимуме в 2022 году в целом по России на душу населения 12 654 рубля, для трудоспособного населения — 13 793 рубля.
Еще раз: аспирант должен в течение трех лет решить поставленную перед ним важную научную проблему, получая за это в месяц 3 с половиной тысячи рублей при прожиточном минимуме в 12 с половиной тысяч рублей и официально признанном МРОТе примерно в 14 тысяч рублей.
Об издевательски-лицемерном уровне МРОТа и официального прожиточного уровня жизни в данном случае просто умалчиваем.
Но даже при имеющихся цифрах: аспирант должен три года вести научное исследование, получая четверть самого минимального уровня оплаты самого низкоквалифицированного подсобника.
Если государство за решение научных задач платит такие деньги, какое оно имеет право рассчитывать на качественное проведение работы… Еще раз стоит подчеркнуть: по государственно-утвержденному положению, речь идет не об абстрактном реферате, а о решении научной задачи, имеющей значение для развития соответствующей отрасли знаний, либо изложены новые научно обоснованные технические, технологические или иные решения и разработки, имеющие существенное значение для развития страны.
И государство хочет за эту оплату получить решение «важной задачи, имеющей значение для науки и для развития страны»? И кто-то после этого будет эпатажить, что продукт получается некачественным…
Для сравнения: стипендия аспиранта в СССР до 1986 года составляла 90 рублей в месяц, а после т.н. «реформы Лигачева» стала исчисляться в зависимости от предыдущего заработка, с тем чтобы привлечь людей, имеющих опыт практической работы, и на первом году составляла около 150 рублей в месяц, а на третьем – 190 рублей в месяц.
Переводя по совокупности в сегодняшнюю номинацию: 90 рублей – это 45 000, 150 рублей – 75 000, 190 рублей – 95 000. Показательно в сравнении социально-политических систем и систем организации науки и высшего образования…
Но дело даже не в этом: даже если речь идет об энтузиастах, за счет которых любит жить современное государство, они в науке встречаются и не так уж и редко. Проблема в том, что на три с половиной тысячи рублей в месяц не то что «достойно» — и просто как-то жить и работать нельзя.
То есть, устанавливая такой уровень оплаты труда начинающего ученого, государство по определению и унижает его, и обрекает на то, что посвятить свое время собственно предполагаемой научной работе он не может: он должен по факту идти заниматься той или иной работой, которая будет обеспечивать минимально достойный уровень жизни. А своим исследованием заниматься в свободное от основной работы время — после работы. И в соответствующем состоянии.
И это речь идет о дневной, то есть – очной аспирантуре. Формально аспирант должен только работать над своим исследованием. Но потребовать от него это практически невозможно — ему нужно будет на что-то жить, да и проследить за исполнением этого требования тоже невозможно, единственно – заставив весь день присутствовать на своей кафедре. Причем в таком режиме он ровно так же вести исследование по факту не сможет.
То есть государство устанавливает для аспиранта задание на рабочее время в три года научной занятости, а оплачивать эту работу даже минимально отказывается, и, более того, вынуждает исследователя зарабатывать себе деньги на исследование на стороне: кто здесь мошенник, кто вор и кто садист, а кто просто идиот…
В прежнюю историческую эпоху для тех, кто не мог себе позволить жить на 90 рублей в месяц (нынешние 45 000) и был вынужден работать (дети, престарелые родители и т.д.), была предусмотрена форма заочной аспирантуры. Поступив в нее, соискатель сохранял право на основную работу (хотя лишался аспирантской оплаты) и вел исследование тоже в свободное время. Но, во-первых, на его работу отводилось не три, а четыре года, во-вторых, он получал право на дополнительные оплачиваемые отпуска по основному месту работы. И на три месяца для заключительного этапа оформления своей работы для защиты.
Официально такая форма есть и сейчас. Только, с одной стороны – даже при формальном праве работника на подобный отпуск – ему его, по факту, работодатель, особенно коммерческий, никогда не даст.
С другой стороны, сама заочная аспирантура сегодня, как правило, существует на платных началах. Идея в том, что оплачивать будут работодатели. Если они заинтересованы в защите своим работником диссертации. По идее – занятно. По практике – почти несбыточно.
То сеть, если соискатель не может жить на существующую оплату (а на нее жить невозможно), он должен найти место, где будет зарабатывать себе на жизнь и на проведение своего исследования. А если из-за этого у него не хватает времени, чтобы качественно завершить свою работу в назначенный срок, он должен еще найти деньги, чтобы заплатить за право в основное время работать и получить продление времени своего исследования на лишний год.
То есть в итоге возможность нормально и качественно работать над своим исследованием могут только представители обеспеченных семей: богатым можно, бедным — нельзя. Можно вспомнить, что до революции представители бедных слоев все же прорывались в число успешных ученых, врачей и профессоров. Только в царской России был шанс получить государственную стипендию, позволяющую стать ученым, врачом и учителем, в нынешней – контрреволюционно-церковно-демократическо-рыночной – государство таких стипендий не выдает.
Конечно, можно заявить, что раз существующая система не предполагает возможности в нормальных условиях нормально вести качественное диссертационное исследование, то надо отменить сами такие исследования вместе с научными степенями. И если нет денег (точнее – жалко денег) на подготовку ученых, преподавателей и всех остальных, нужно отменить расходы на их подготовку вместе с самой их подготовкой. Всей наукой и всем образованием.
Тут вопрос очень простой: нужны ученые и преподаватели государству или нет. Если нужны – за их подготовку нужно платить. И им за работу нужно платить – и уж во всяком случае, не меньше, чем до эпохи «перестройки и реформ».
В 60-70-е годы на Западе в движении «новых левых», предшественнике нынешний западных БЛМ и псевдолевых, провозгласивших «культуру отмены» и сносящих памятники истории, в этом движении «новых левых», породившем, среди прочего Хилари и Билла Клинтон, уже рождалась педагогическая концепция, гласившая, что «для того, чтобы учить – не нужно знать самому». Получили то, что получили…
Нужно не отменять дипломы и кандидатские в духе даже не троцкизма, а своеобразного псевдотроцкизма (сам Троцкий как раз был отлично образованным человеком классической культуры), объявляя их «ретроградством», а создавать условия, при которых стипендии студентов, оплата аспирантов и зарплата профессуры будут позволять студенту учиться, а не искать, как заработать себе на жизнь, аспиранта – вести свое исследование в свое основное рабочее время, а не походя после работы, а преподавателям, выполняя свою работу, ощущать, что они не нищие, и нужны государству – и получать зарплаты, соответствующие своему академическому статусу и общественному назначению.
Безусловно, вся эта описанная постыдная ситуация – не вина Маргариты Симоньян. И не ее обязанность заниматься решением этой проблемы. Только раз уж она вопрос затронула, то, займись она ей по сути, при своей яркости, красоте, энергии и влиятельности – она, возможно, и смогла бы содействовать его решению по существу.
А эпатажно звать отменять дипломы и научные степени на том основании, что на сегодня можно высказать претензии к их качеству… Это очень ультрареволюционно, но бессмысленно и не ново: в России ученые степени уже 1 октября 1918 года были отменены Декретом Совнаркома РСФСР, а право на занятие кафедр предоставлялось всем лицам, «известным своими трудами или научно-педагогической деятельностью». Только потом посмотрели, что получилось – и вновь ввели постановлением Совнаркома СССР «Об учёных степенях и званиях» от 13 января 1934 года.
Об авторе: Черняховский Сергей Феликсович — эксперт Российского общества политологов, доктор политических наук, профессор кафедры истории и теории политики факультета политологии Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова, научный руководитель Научно-образовательного центра Высшей школы политической культуры Московского государственного института культуры.
