Андрей Матюхин, эксперт Московского областного отделения Российского общества политологов, доктор политических наук, профессор, рассуждает на тему переосмысления методологической базы в российской политической науке… 

— Одной из актуальных проблем, находившихся в центре внимания участников I съезда Российского общества политологов, являлась слабость методологической базы и определенная неадекватность категориального аппарата как в современных политических исследованиях, так и в преподавании политологии и других общественных дисциплин. В этой связи, одной из важнейших задач, стоящих перед научным сообществом в России, является преодоление своеобразного «экономикоцентризма», имеющего глубокие корни не столько в общественном сознании, сколько в «интеллектуальной прослойке» представителей отечественной науки.

Экономикоцентризм – это определение экономических факторов развития и функционирования общества в качестве основных, базовых для всех иных социальных сфер. Истоки экономикоцентризма в России лежат в интенсивном распространении марксистских идей, начиная со второй половины XIX в. Господство в советский период марксизма в качестве «единственно верной теории» оказало колоссальное влияние как на развитие России в конце XX — начале XXI вв., так и на современные научные подходы. Несмотря на более чем 25-летние «официальные похороны» марксисткой идеологии и методологии, большинство научных и учебных работ по политической, социальной, экономической, исторической, философской, и т.д. тематике в современной России буквально «пронизаны духом» диамата и истмата. Марксизм сформировал методологическую основу мышления современных российских ученых. В основе этого мышления – экономикоцентризм.

Согласно догматам марксизма, неоспорим примат экономики (экономического «базиса») над политикой, культурой и идеологией («надстройкой»). Сам марксизм являлся своеобразным ответвлением, радикальной версией, «пасынком» западноевропейского проекта «Просвещения» эпохи Нового Времени. Именно данный просветительский проект определил основные политические и социально-экономические параметры современной западной цивилизации. Эволюция этого проекта к началу XXI в. и стала основной причиной современного глобального кризиса в форме западной версии экономикоцентризма — «либерально-рыночного фундаментализма».

Возвращаясь к проблемам современной России, необходимо отметить, что не случайно и главные «архитекторы» перестройки, и идеологи радикальных рыночных реформ 1990-х гг., и представители либерального истеблишмента в современном руководстве страны, а также многочисленные аналитики, обслуживающие власть, являются своеобразными апологетами «экономикоцентризма». «Аналитическая» часть российской политической элиты последнего двадцатипятилетия, ответственная за стратегию развития страны, рекрутировалась из «интеллектуальной прослойки», сформировавшейся в позднесоветский период.

Парадокс заключается в том, что именно «аналитическая» часть российской элиты, неизменно декларирующая необходимость «преодоления» советского наследия и выбор «цивилизованного» пути развития, была и остается ярким представителем «истинного марксизма», где экономикоцентризм находится в основе методологических установок, как и в целом – в фокусе научного мировоззрения. В этой связи не удивительно, что под влиянием политической конъюнктуры современные «аналитики» и «стратеги» при власти вполне органично, и без отказа от фундаментальных основ своего мировоззрения, перешли с версии советского — на позиции западного либерально-рыночного «экономикоцентризма», переключились с прогрессистской теории «построения коммунизма» на псевдо-модернизационную концепцию либеральной унификации как тотальной вестернизации – нового варианта глобальной утопии – либерального «конца истории» (Ф. Фукуяма).

Именно методологический марксизм идеологов рыночных реформ позволил, например, считать, что для успешной модернизации России необходимо предельно скорое «переформатирование» экономической системы на тотально-рыночные рельсы. Как и в марксизме, здесь был предельно заострен собственно экономический фактор, выступающий первичным, базовым элементом преобразований. Процесс либеральных реформ виделся следующим образом: после максимально быстрого «внедрения» передовых рыночных «образцов», новые экономические институты «заработают» и подтянут все иные, «отсталые» сферы общественной жизни России до необходимого уровня западных («цивилизованных») стран.

Во многом по этой причине все последние годы не существовало «политического заказа» на преодоление «фундаментального экономикоцентризма» в общественных науках, что обусловило методологически-кризисное их состояние. Выходом из него является изменение направленности научных исследований. Крайне непродуктивным представляется нахождение в русле прежних, пусть и привычных общетеоретических схем, фундированных марксистской и либеральной версиями экономикоцентризма. И здесь научное сообщество России, в определенной мере, находится лишь в начале пути.
Еще в 1905 году выдающийся ученый консервативного направления Лев Тихомиров сетовал на «неясность сознания» в российских науках об обществе, на отсутствие в них необходимого рационального цивилизационного подхода к изучению специфики своей страны, отсутствие подлинной социокультурной стратегии национального развития. К сожалению, с тех пор мало что изменилось. Вначале марксистская, а затем и либерально-западническая версии экономикоцентризма прервали развитие методологии «самопознания России», лишь контурно обозначившейся в XIX – начале XX вв. в русле славянофильских, консервативных и народнических научных и историософских традиций. Появившиеся в 1920-30-е гг. исследования евразийской школы не повлияли на политическую практику в СССР, и до сих пор занимают место «периферийных» учений.

Поэтому проблематика выстраивания современной и адекватной цивилизационной методологии, обозначенная на I съезде РОП, является сегодня одной из приоритетных для политологии и других общественных наук.