О развитии ситуации в Афганистане и ее влиянии на обстановку и интересы Российской Федерации в Центральной и Южной Азии
1. Государственно-политическая модель исламской республики в Афганистане вступает в период турбулентности. Вызовами для нее является не только продвигаемая «Талибаном» (организация запрещена в РФ) при поддержке Пакистана модель исламского эмирата как единственно-возможной формы государственно-политического устройства страны, но и непоследовательность США – главного спонсора официального Кабула. Американские представители на публичном уровне не слишком уверенно защищают афганскую Конституцию и закрепленную в ней модель исламской республики, тем самым давая понять, что не возражают против ее ревизии. В частных беседах представители США занимают несколько иную позицию, подчеркивают необходимость «защиты достижений реформ последних 18 лет», то есть режима исламской республики. Для афганского правительства модель исламской республики в настоящее время является «красной чертой», переход за которую недопустим. Очевидно, что команда президента Мохаммада Ашрафа ГАНИ будет пытаться формировать широкую общественно-политическую коалицию против талибо-пакистанского реванша именно вокруг идеи незыблемости модели исламской республики. По имеющейся информации президентом ГАНИ принято решение о создании новой партии или политического движения с целью мобилизации граждан Афганистана для защиты исламской республики. Практической реализацией этого проекта занимается несколько доверенных лиц в окружении президента. О поддержке модели исламской республики в Афганистане публично заявило руководство Европейского союза (судя по всему, при активном участии Германии), а также официальные представители Ирана. Скорее всего, США также будут склоняться к поддержке модели исламской республики в Афганистане. Нынешняя двусмысленная на публичном уровне позиция Вашингтона связана с опасениями американцев осложнить отношения с «Талибаном» в преддверии вывода войск США из Афганистана. Очевидно, после президентских выборов в США в ноябре 2020 года и вывода большей части американских сил позиция Вашингтона в отношении Афганистана вновь претерпит изменения. Однако вряд ли американцы откажутся от политической поддержки модели исламской республики, так как ни один из ключевых региональных и международных игроков, за исключением Пакистана, не поддерживает планов «Талибана» о реставрации в стране модели исламского эмирата.
2. Идея защиты исламской республики является сегодня одной из немногих, способных объединить значительную часть политического класса Афганистана и афганского общества. Судя по оценкам кабульских экспертов, в афганском обществе также стремительно усиливаются антиталибские, антипакистанские и антиамериканские настроения. Сегодня в окружении президента ГАНИ антиамериканские настроения распространены едва ли не сильнее, чем в руководстве «Талибана». Для значительной части афганцев, в том числе молодежи, США являются предателями Афганистана, которые пошли на сделку с Пакистаном и талибами за спиной афганского народа. Антиамериканские настроения начали активно распространяться и среди военнослужащих Афганской национальной армии (АНА), сотрудников полиции и спецслужб. Есть основания полагать, что вне зависимости от размеров экономической и военной помощи Вашингтона негативная репутационная оценка США в афганском общественном мнении и в политическом классе страны не изменится. Это открывает новые возможности для России, а также Китая в части продвижения своего политического влияния в Афганистане, тем более, если Москва на публичном уровне будет придерживаться более сбалансированной позиции в отношении официального Кабула и «Талибана» (без сегодняшнего перекоса в пользу последнего).
3. Сокращение американского военного присутствия и, следовательно, политического влияния в Афганистане неизбежно приведет к конфликту интересов внутри стихийной антиамериканской региональной коалиции (Россия, Китай, Иран, Пакистан). До сих пор эти страны сближала общая цель – ослабить американское влияние в Афганистане и регионе. Однако с уходом основных военных сил США из Афганистана на первый план выйдут отдельные интересы региональных государств. Представляется маловероятным, что удастся сохранить эту стихийную антиамериканскую коалицию за счет эксплуатации сюжета с коллективной борьбой против международного терроризма (тем более, что Пакистан и Иран сами активно используют террористические группы для защиты своих интересов в регионе). Очевидно, следует ожидать активизации Китая в Афганистане и регионе в целом, скорее всего, в союзе с Пакистаном. Союз КНР и Пакистана будет претендовать на особую роль в афганских делах, что также неизбежно скажется на ситуации в Центральной Азии — где Пекин через различные механизмы «мягкой силы» не без успеха вытесняет влияние Москвы — а также в Южной Азии, где руками пакистанцев Китай может создать дополнительные военно-политические проблемы Индии (Кашмирский регион).
4. Представляется, что России придется существенно активизировать усилия по созданию собственной «коалиции интересов» в регионе с целью не упустить открывающиеся с уходом американцев стратегические возможности. На наш взгляд, РФ необходимо отказаться от исчерпавшей себя стратегии фактического бойкота официального Кабула, так как в противном случае разочаровавшееся в США афганское руководство (команда президента ГАНИ) неизбежно станет дрейфовать в сторону Китая, тем более, что Пекин сможет спекулировать на все более востребованной роли посредника в отношениях Кабула и Исламабада. Несмотря на очевидную слабость официального Кабула, в новой афганской политической реальности его перспективы не кажутся туманными. Напротив, по мере усиления позиций «Талибана» возрастает внутренний и внешний запрос на усиление афганского правительства как главного элемента в системе политического баланса интересов в стране и оператора сил безопасности Афганистана (АСБ). Как показывает практика, АНА и другие силовые структуры страны в состоянии эффективно противостоять «Талибану» и гибридным операциям пакистанских спецслужб, даже без прямого содействия западных военных. По мнению афганских политических экспертов, талибы не в силах одержать военную победу над АНА, тем более, если будет сохраняться внешняя поддержка силовых структур правительства Афганистана. В интересах России сохранить боеспособность АСБ после сокращения американского военного присутствия в Афганистане, что предполагает также укрепление политической роли и статуса центрального афганского правительства. В этом отношении естественными союзниками РФ станут Индия, которая не стремится к демонтажу центрального правительства Афганистана, и Иран. В случае оформления более-менее устойчивой коалиции России, Индии и Ирана (плюс Афганистан) этот «клуб друзей Афганистана» (он может быть «залегендирован» в качестве, например, региональной коалиции по борьбе с терроризмом) заставит Китай занять более взвешенную позицию в отношении Пакистана, сможет угрожать Исламабаду политической изоляцией, если тот не откажется от амбиций стать доминирующим оператором политического процесса в Афганистане. Кроме того, оформление по инициативе РФ относительно жесткого регионального «околоафганского трио» также вызовет позитивный для России политический эффект и в республиках Центральной Азии, где у Москвы в последнее время гораздо меньше успехов, чем у Пекина.
5. Зигзаги американской политики на афганском направлении в 2019-2020 годах показывают, что, судя по всему, США готовы предоставить Пакистану статус главного оператора политического процесса в Афганистане. Ряд кабульских экспертов полагает, что Америка именно об этом договорилась с Исламабадом на полях официальных переговоров с талибами в Катаре. «США будут физически уходить из Афганистана, менять формат своего присутствия в регионе, — заметил в беседе с АЦ РОП один из информированных экспертов в Кабуле. – Если президентом Америки станет Дональд ТРАМП, он это сделает постепенно, если победит Джо БАЙДЕН, то, скорее всего, он уйдет еще быстрее. Американцы хотят работать в Афганистане через Пакистан. Возможно, Исламабаду в связи с этим обещана крупная финансовая помощь от США. Ставка на Пакистан поможет Америке продвигать свои интересы в Афганистане чужими руками, позволит Исламабаду еще глубже увязнуть в афганской трясине, спровоцировав напряженность и конфликты Пакистана с другими странами региона, ослабить зависимость Исламабада от Китая и, соответственно, усилить зависимость Пакистана от Вашингтона». Можно согласиться с тем, что уход сил США из Афганистана и их сделка с «Талибаном» лишь на первый взгляд усиливают позиции Пакистана в Афганистане и регионе. В стратегической перспективе эффект будет прямо противоположным: Исламабад неизбежно «надорвется» в Афганистане, начнет вызывать недовольство у соседей своими амбициями, назойливым лоббизмом интересов «Талибана» и использованием террористических джихадистских групп, провоцируя негативные реакции на свои инициативы, тем более, если скоро выяснится, что Пакистан, в том числе используется Вашингтоном для продвижения некоторых американских проектов. В этой связи можно считать неизбежной борьбу США и Китая за влияние на Пакистан, что будет также стимулировать появление альтернативной коалиции региональных государств (Россия, Иран, Индия, Афганистан с возможным присоединением других стран).
6. Снижение уровня военного присутствия США в Афганистане с высокой степенью вероятности обострит индо-пакистанские отношения. Дальнейшее осложнение военно-политической обстановки в Кашмире может привести к прямому вооруженному конфликту между Пакистаном и Индией. Такая перспектива делает актуальным появление нового миротворческого проекта в регионе (посреднической миссии между Исламабадом и Нью-Дели). Скорее всего, США попытаются предложить свои посреднические услуги в этом противостоянии, рассматривая это как еще один инструмент своей «мягкой силы» в регионе. Очевидно, что Россия могла бы перехватить эту инициативу, однако, по некоторым оценкам, пока у Москвы для этого недостаточно политического влияния на Исламабад и Нью-Дели. Представляется, что в случае успешного создания по инициативе России региональной коалиции «друзей Афганистана» статус РФ изменится, и тогда Индия и Пакистан могут согласиться на российское посредничество.
ВЫВОД: В связи с перспективой вывода сил США из Афганистана Россия начинает рассматриваться в Афганистане и странах региона как перспективный политический игрок. Примечательно, что вне зависимости от реального статуса Москвы и степени успешности ее инициатив на афганском направлении происходит стихийное, авансированное накачивание ее политического имиджа. Делается это, в том числе благодаря «паническим атакам» американской дипломатии, стремящейся в короткий срок выполнить поручение Дональда ТРАМПА любыми путями поскорее «убраться из афганского болота» и поэтому активизировавших контакты с РФ, стремясь использовать русский фактор для решения поставленной Белым домом задачи».
Другими словами, для России открываются новые политические возможности в Афганистане, и крайне важно их не упустить, так как вряд ли этот процесс стихийного ожидания «возвращения России» будет в Афганистане и в странах-участниках «афганской игры» слишком длинным. Представляется, что наиболее благоприятным временем для Москвы станут ближайшие год-полтора, в течение которых РФ должна выступить с максимальным количеством инициатив и проектов на афганском направлении.
Особую роль в Афганистане играет персональный фактор участников политических проектов. Очевидно, что при сохранении Замира КАБУЛОВА на посту спецпредставителя президента РФ по Афганистану не стоит ожидать позитивных перемен в отношениях с официальным Кабулом. Напротив, фигура нового посла России в Афганистане Дмитрия ЖИРНОВА пока не вызывает негативных эмоций у высокопоставленных афганских чиновников и политиков. Более того, есть отчетливый интерес к ЖИРНОВУ и, может быть, слишком завышенные ожидания на перемены в российско-афганских отношениях.
Представляется, что если бы посол Дмитрий ЖИРНОВ получил одновременно также должность спецпредставителя президента РФ в Афганистане, это не только бы существенно усилило его политический статус, но и стало сигналом о готовности России к реальной перезагрузке отношений с официальным Кабулом.