Феномен политических организаций, конкурирующих в борьбе за власть, был объектом неподдельного внимания еще античных мыслителей. Так, еще Аристотель в своих работах упоминает о партиях жителей горы, равнины и прибрежной части города в Афинах. Затем этот вопрос получает дальнейшее рассмотрение в работах Никколо Макиавелли, Томаса Гоббса, Джона Локка, Томаса Джефферсона, Шарля Монтескье, Генри Сен-Джона Болинброка, Б. Н. Чичерина, М.Я. Острогорского, Роберта Михельса. Позднее появились исследования Мориса Дюверже, Дж. Лаполамбары, К. Лоусона, С. Нойманна, А. Панебьянко, Д. Сартори, П. Мэйра, Ю.Г. Коргунюка и других интересных авторов.

В этом интервью Илдус Ярулин, руководитель Хабаровского краевого регионального отделения Российского общества политологов, доктор политических наук, профессор, декан социально-гуманитарного факультета Тихоокеанского государственного университета, заведующий кафедрой социологии, политологии и регионоведения постарался затронуть некоторые аспекты развития института современных политических партий. Основное внимание было уделено отечественным партиям.

— Прежде всего, мне хотелось бы обратить внимание на взаимодействия государства и гражданского общества. Сознательно упрощая эти сложные отношения, отмечу, что в современной России государственные и политические институты существенно отделены от общества, это параллельно сосуществующие области при абсолютном доминировании/господстве государства. Майкл Мэнн характеризует такой тип осуществления государственной власти над гражданским обществом как господствующий, то есть «совокупность действий, которую элита может осуществить без рутинных, институционализированных переговоров с группами гражданского общества».

Противостояние государства/власти и гражданского общества достаточно хорошо описано и в современной политологической литературе. В то же самое время, гораздо меньше внимания уделяется проблеме использования государством потенциала гражданского общества и роли партий в этом процессе. В классическом толковании, политическая партия — это организация активных политических лиц в обществе. Это, прежде всего, те, кто заинтересован в контроле над государственной властью и кто, добиваясь поддержки народа, соперничает с другой группой или группами, придерживающимися иных взглядов. В таком качестве партия представляет собой могущественного посредника между общественными силами, идеологиями и официальными государственными институтами.

Да, партии представляют взгляды отдельных частей общества, артикулируют их интересы. Но, войдя в систему государственного управления, партии как элемент политической системы трансформируются в элемент системы государственной власти, и отражают интересы уже не гражданского общества, а аппарата государственной власти, Особенно наглядно это проявляется в случае с доминирующими партиями. Таким образом, партии становятся инструментом поглощения государством гражданского общества. Налицо появляется феномен квазидемократии – в этом случае при наличии демократических фасадов реальной демократии нет. К выборам допускаются лишь те партии, которые составляют «системную оппозицию», кормящуюся за счет государственного бюджета. Вывод один – партии становятся частью государства. Особенно отчетливо это проявляется в подчиненности законодательной власти исполнительной.

Конституционный Суд РФ относит все политические партии к гражданскому обществу в силу добровольности их формирования и того, что их деятельность тесно связана с организацией и функционированием публичной (политической) власти. Определение, данное Конституционным судом, отражает реалии 90-х годов ХХ века, когда господствовало романтическое, идеализированное понимание гражданского общества как совокупности свободных независимых граждан. Однако это не совсем так.

Партии ставят одной из своих основных целей завоевание и осуществление политической власти. При этом политическая партия, получившая и осуществляющая власть в государстве, автоматически становится его частью, поскольку она формирует из своих членов органы государственной власти, проводит через них свою политику, на время нахождения у власти становящуюся государственной политикой. Действительно, в условиях многопартийности только политические партии (иногда их десятки), не находящиеся у власти, в полной мере отвечают критериям субъектов гражданского общества. В демократических государствах нередка ситуация, когда законодательную и исполнительную власть осуществляют разные партии. В любом случае к субъектам гражданского общества могут быть отнесены лишь партии, не находящиеся у власти.

— Разговоры об «отмирании партий» ведутся давно, но пока еще не найдено механизма замены кадровых, классически партий. Исследователи традиционно фокусируют внимание на трех образах партии: партия как аппарат (party in office), партия как организация и партия как электорат или, используя терминологию Р. Каца и П. Мэйра, партия в публичных структурах, партия в центральном аппарате и партия на местах. Исторически соотношение между этими тремя ипостасями в разных моделях партийной организации, как правило, было разным.

В современных условиях партии теряют свое центральное значение. В развивающихся странах на первый план выходит бюрократия (военная и гражданская), которая либо подавляет деятельность партий, либо подчиняет партии себе. В развитых странах все более развиваются корпоративные механизмы принятия политических решений. При этом договариваются различные профессиональные корпорации при посредничестве государственных, а не партийных, структур. Однако партии по-прежнему остаются единственной политической силой действующей одновременно и на поле предвыборной борьбы, и в правительстве. Пока это так, партии сохранят свое центральное значение.

С другой стороны, меняются структуры партий. В конце 1950-х начале 1960-х гг. XX века в Западной Европе возникают «народные» или catch-all parties – «всеохватные» партии, которые впервые были рассмотрены Отто Киршхаймером.

В своих работах Киршхаймер выделяет следующие признаки «всеохватных» партий:
– отказ от идеологической компоненты в программах;
– укрепление позиций партийного руководства;
– снижение роли обычных членов партии;
– отказ от принципа опоры на определенный класс или конфессию;
– стремление укрепить связи с различными социальными группами.

«Всеохватная» организация образуется вокруг прагматического лидера (лидеров), чаще всего общенационального масштаба, который предлагает обществу идеи согласия, компромисса, баланса интересов. Представляется, что по такому пути может пойти Объединенный народный фронт – организация, ярко проявившая себя на Выборах Президента РФ в 2012 году.

Пребывая у власти в течение длительного периода, участвуя в управлении страной, «всеохватные» партии постепенно начинают сливаться с государством. Приобретение властных полномочий становится не только целью, но и смыслом существования таких организаций. Партии начинают пользоваться покровительством со стороны государственных структур. Постепенно сходит на нет уплата массовых членских взносов, на федеральном уровне законодательно закрепляется государственное финансирование таких партий. Так возникают «картельные партии», природу которых описали Ричард Катц и Питер Мэйр.

Так же, как и для народных, главное для картельных партий – управление государством. По выражению Питера Мэйра, основная особенность этих объединений – неспособность существовать вне властных структур, существовать без участия в процессе управления страной. Картельные партии не могут быть аутсайдерами, они могут быть только при власти. Российские политические партии на современном этапе своего развития приобретают характеристики народных и картельных организаций. Партии становятся в большей степени, чем ранее, подконтрольными государству. Довольно специфическая и имеющая возможность вольного трактования процедура государственной регистрации, а также система государственного финансирования политических партий создает ситуацию, когда политические партии становятся продолжением государственного механизма. Таким образом, государство в лице исполнительной власти обеспечивает себе инструменты навязывания политической воли гражданам, а также инструменты управления региональным и общероссийским политическим процессом посредством политических партий. Следствием этого неминуемо станет ситуация предопределенности результатов выборов и дальнейшее сужение публичной политической сферы, осуществлявшейся ранее на поле межпартийной конкуренции.

— В России, начиная с Манифеста 1905 года, партии под контролем и непосредственном участии той части элиты, которая находится во власти. Отсюда и принципиальное расхождение в механизме появления и становления партий.

Партии в современной России создавались при непосредственном участии государства, это, как правило, были проекты президентской администрации, -может быть, за исключением таких партий, как в свое время СЛОН, «Яблоко», СПС. Но и появление этих партий было согласовано с руководством страны, либо создавались теми, кто находился во власти. В этом специфика «суверенной демократии» (В. Сурков), «восточной демократии» (С. Иванов). Когда крупный бизнес санкционируется властью, то партии не интересны бизнесу. Поэтому, в свою очередь, партии и служат власти.

Тормозящим фактором развития партий является также российская традиция образования политических партий, когда в основной своей массе они вырастали не из недр гражданского общества, а формировались вокруг популярных лидеров, парламентских фракций. Такой подход во многом породил и организационную специфику российских партий, как «рыхлых», «недоразвитых», находящихся в рамках «садового кольца» и имеющих слабое представительство в регионах.

На Западе партии представляли собой группы представителей определенных слоев общества (и разных элитных групп), которые боролись за власть, апеллируя к населению. Здесь лучше Мориса Дюверже не скажешь. Классический пример – борьба партий буржуазии с монархией, т.е. с властью. Отдельный случай – протестное движение, освоенное подпольными организациями, в частности коммунистами, которые боролись и с монархией, и буржуазией.

Результатом победы становится «освоение» государства как механизма реализации власти. На определенном этого подобное «освоение» требовало легитимизации, получения вотума доверия от населения, гражданского общества. Когда же механизм власти уже в твоих руках, остаются лишь прежние традиции оформления передачи властных полномочий. Хотя при нарушении правил игры, традиций, условного «общественного договора», возникают политические кризисы.

— Можно сказать, что партийная система России пока на данный момент не выполняет четкой роли основного посредника между властью и обществом. Она переживает трансформацию, находится в поиске и выборе пути развития, который мог бы соответствовать национально-культурным, историческим и другим особенностям России.

Перманентное реформирование российского общества в 1990-х гг., негативно сказавшееся на всех сферах человеческой жизни, породило недоверие населения страны к государству. Утраченные, а в большинстве своем, разрушенные общественные связи, усугубили данное явление. Люди стали полагаться только на себя и на своих родственников. Все это во много раз актуализировало проблемы, с которыми пришлось столкнуться населению страны. Болезненные реформы 90-х, выраженные в объективном посягательстве на сам процесс существования людей, вызвали ответную реакцию населения страны – включился механизм самосохранения. Ещё с той эпохи повсеместное неисполнение государством своих прямых обязанностей по социальному обеспечению людей, подорвало саму основу веры в социальную справедливость. Отсюда расслоение общества на богатых и бедных, бездействие гражданских институтов подорвали систему общественных отношений — государство перестало расцениваться как гарант стабильности. Резко сократился круг общения людей. Население страны стало руководствоваться принципами «выживаемости». Полюс ценностных ориентаций сместился в сторону прагматизма.

Одним из важнейших факторов, определяющим характер не только межличностных, но и в целом всех социальных отношений является доверие. Оно непосредственно «вплетено» в механизм, обеспечивающий интеграцию и стабильность общества.

Большинство социальных исследователей подтверждают наличие проблемы кризиса доверия к власти в целом и к партиям в частности. Сегодня встречается утверждение, что население сегодня все в большей степени утрачивает способность пользоваться доверием как способом социальной интеракции. Проецируется ситуация, когда изменения приведут к угасанию этого феномена.

Уровень доверия к партиям достаточно низок, и продолжает падать. При этом существующая официальная партийная система не отвечает запросам времени. Социологические опросы отчетливо фиксируют этот процесс. Отсюда и те новации, которые предлагает администрация Президента. Хотя нельзя забывать, что невозможно влить новое вино в старые меха

— Прежде всего, должна быть адекватная реакция на возникающие социальные движения. Не надо рассматривать их как врагов режима. Если партии рассматривают эти движения лишь как конкурентов в борьбе за вхождение в систему государственной власти – ни к чему хорошему это не приведет. Если «растущее» гражданское общество, его составные части не доверяют нынешней партийной системе, то система вынуждена будет трансформироваться – либо будет выброшена, либо станет работать не с электоратом, а действительно с гражданским обществом. Пока же гражданское общество рассматривается лишь как масса людей, участвующих в выборах за те партии, которые уже не отражают интересы граждан. Отсюда и те явления, с которыми мы сталкиваемся – протесты, низкая явка, фальсификации на выборах. «Взявши власть единожды, ее никто не хочет отдавать», — так и нынешняя партийная система цепляется за те привилегии, которые дает «вхождение во властные структуры», а затем появляется практика непотизма. А это путь в тупик, что, в общем, и осознается властью.

Реформа партийного законодательства одновременно продуцирует ряд позитивных и негативных тенденций в российской партийной системе.

Позитивные: политические партии конституируются как главный субъект избирательного процесса и как один из основных субъектов всего политического процесса в Российской Федерации; партийная реформа делает несколько шагов и к укреплению партий, позволяет создать основу для развития массового членства в партиях, укрепления региональных партийных организаций, их представительства в органах законодательной власти.

Негативные: политические партии приобретают прямую централизованную структуру, которая позволяет высшим партийным органам управлять партийной организацией без оглядки на внутрипартийный плюрализм, последовательно превращая партии из организаций политического участия граждан в партии-клиентелы; политические партии становятся в большей степени, чем ранее подконтрольными государству, следствием чего неминуемо станет ситуация предопределенности результатов выборов и дальнейшее сужение публичной политической сферы, осуществлявшейся ранее на поле межпартийной конкуренции; усложняются процессы создания новых партий и особенно политических партий, зарождающихся на основе гражданских инициатив и необходимости выражения интересов различных регионов РФ; происходит консервация партийной системы с традиционным набором партий-инкумбентов и стержнем партийной системы — доминирующей «партии власти», способной стать основой для проведения конституционной реформы и изменения баланса существующих политических институтов.

В России зарождается новый тип гражданского общества, которое можно обозначить как «сетевое». Гражданское общество, описанное через категорию «сеть», представляет собой комплекс множества общественных сетей, связи внутри которых возникают в результате ресурсной взаимозависимости между составляющими их социальными образованьями и которые формируются для решения определенных кооперативных задач. В отличие от плюралистического гражданского общества с мозаичной структурой относительно независимых гражданских ассоциаций, сетевое гражданское общество включает в себя множество гражданских сетевых структур, которые взаимодействуют между собой и являются принципиально открытыми для такого взаимодействия. Политические партии в этих условиях с их ориентацией на предвыборную борьбу и на правительственную политику взаимодействуют с сетевыми структурами гражданского общества, скорее являясь агентом государства. Задача же заключается в поиске и разработке механизмов равноправного взаимодействия структур гражданского сетевого общества и тех организаций, которые приходят на смену отживающим партиям.