России необходимо работать над расширением проекта ОДКБ так же, как Китай работает над увеличением роли Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), считает руководитель Аналитического центра Российского общества политологов (РОП) Андрей Серенко.

Оригинал интервью: Украина.Ру

— Андрей, в конце февраля на Украине с визитом побывала саудовская делегация. Стороны подписали соглашение о выделении Киеву 400 миллионов долларов. На Украине тогда заговорили о том, что от России бегут ее союзники. А недавно Кабмин Саудовской Аравии утвердил статус страны как партнера по диалогу ШОС. Что-то изменилось в политике Эр-Рияда за это время?

— Восточная политическая мудрость не предполагает однозначных ставок. Признаки многополярности мира уже налицо, это заставляет региональных игроков, в том числе Иран, Саудовскую Аравию и Катар, выстраивать свои стратегии с учетом этого обстоятельства.

Саудовская Аравия совершила поворот на Дальний Восток, чтобы участвовать в проектах, которые инициируются Китаем. Первым проектом было восстановление отношений с Китаем, второй — инициатива, связанная с ШОС. Поэтому здесь мы видим не столько поддержку России, сколько стремление саудитов выстраивать отношения с Китаем.

ШОС правильнее считать китайским геополитическим проектом, в котором Россия участвует в качестве партнера. Китай собирает геополитическое ожерелье из крупных региональных игроков, которые выстраиваются в определенный формат вокруг Пекина.

— А зачем России участие в этой организации?

— Россия тоже сможет получить свои дивиденды. Они будут несопоставимы с китайскими, но для Москвы это серьезная внешняя поддержка. Усиление Китая объективно работает в интересах России. Мы и раньше не могли похвастать большим количеством союзников, а сегодня в период западных санкций у нас союзников раз, два и обчелся.

Но Китай позволяет купировать многие проблемы. Не представляю, что было бы с Россией, если бы не было китайского плеча. Мы бы уже очень серьезно проиграли, потому что выстоять один на один с западным миром России не по плечу.

— Но это в основном дипломатическая поддержка?

— Политическая поддержка сказывается на всем, в том числе и на экономике. Пока с Россией в качестве партнеров готовы выступать Китай и Индия, говорить о режиме строгой изоляции для нашей страны невозможно. Запад это сильно раздражает, но ничего с этим они поделать не могут.

— А на чьей стороне в военном конфликте на Украине оказался исламский мир?

— Как и весь остальной мир, он расколот. Пакистан активно помогает Украине. При этом совсем недавно пакистанские власти улыбались Москве. Сейчас это крупнейшая исламская страна, которая поставляет Украине оружие, боеприпасы и участвует в милитаристских проектах, которые четко работают на украинские интересы. В то же время Иран помогает России.

Не стоит ожидать, что исламский мир станет на чью-то позицию однозначно. Большая часть мусульманских стран будет придерживаться стратегии неприсоединения. Это будет продолжаться, пока не станет ясно, на чьей стороне успех в украинском конфликте.

— Справляется ли со своей ролью в сфере обеспечения региональной безопасности ОДКБ?

— России необходимо работать над расширением этого проекта так, как Китай работает над расширением ШОС. Надо пригласить в этот альянс новых участников в том числе из мусульманских стран, а не только с постсоветского пространства. Бесперспективно придерживаться линии на сохранение клуба постсоветских государств, потому что мы видим, как члены ОДКБ по-разному относятся к России.

— Какие страны можно пригласить в этот проект?

— Возможно, Иран. Если мы хотим иметь не свое НАТО, но коалиционный союз с оборонным значением, то надо формировать клуб из наших надежных союзников.

Надо работать с исламским миром, причем с разными его сегментами — и суннитами, и шиитами. Саудовская Аравия и Иран это, безусловно, тяжеловесы, но не меньшие тяжеловесы Индонезия, Египет и Турция.

Усиление исламского вектора в российской политике неизбежно, хотя бы потому что Россия в значительной степени мусульманская страна. И наш круг интересов на постсоветском пространстве ограничен мусульманскими странами, это Центральная Азия. Поэтому чтобы сохранять наше влияние в этом регионе, нужно иметь очень серьезные позиции в исламском мире.

— Вы упомянули Турцию как одного из «тяжеловесов» исламского мира. Президент этой страны Реджеп Тайип Эрдоган недавно сказал, что не позволит Западу втянуть Турцию в войну против России. Это предвыборное заявление турецкого лидера?

— Турецкая дипломатия образцовая для стран Востока. Это дипломатия баланса с учетом черноморского фактора, близости к России и Украине и статуса Турции в НАТО. Она член Североатлантического альянса, но не член Евросоюза. То есть Турция — недооцененный в западном сообществе игрок. При этом Анкара понимает, что ее статус там не изменится, пока существует система Эрдогана. Поэтому Турция будет придерживаться стратегии баланса, а она предполагает получение дивидендов со всех сторон, участвующих либо в проектах мира, либо в проектах войны.

Поэтому Турция будет зарабатывать политически, экономически, ресурсно, имиджево на украинском конфликте. Она собирается получать дивиденды с переговорных процессов, с попыток примирения или их имитации, и зерновой сделки. У Турции есть прекрасный рычаг, это проливы, который позволяет влиять на динамику конфликта, поэтому Анкару устраивает нынешняя ситуация, и она не собирается ее менять.