Директор АЦ РОП А. Серенко: Ирано-Израильский конфликт и Россия

Россия на Ближнем Востоке будет искать баланс между партнерскими отношениями с Ираном и желанием наладить политический диалог с США, которые поддерживают Израиль. Политически Москва однозначно будет занимать сторону Тегерана, но до военной помощи дело не дойдет, отметил директор Аналитического центра Российского общества политологов Андрей Серенко. По его словам, сам конфликт рискует затянуться надолго. А пока мы имеем нестабильное равновесие между Ираном и Израилем. И этот ракетный пинг-понг будет продолжаться до тех пор, пока цены на нефть не достигнут каких-то показателей, которые будут решающими для команды Трампа.

— Израильские атаки на Иран начались в разгар сессии Совета управляющих МАГАТЭ и накануне очередного переговорного раунда по иранской ядерной программе. О чем это говорит?

— Израильское руководство заявило, что операция готовилась с прошлого года и планировалась на апрель, а потом была перенесена. Скорее всего решение о дате начала операции принималось с учетом совсем других факторов, а заседание сессии МАГАТЭ могло быть лишь одним из них, далеко не главным. Ключевым был элемент неожиданности. Поэтому использовались целые серии утечек информации, «дымовых завес» в СМИ, которые должны были усыпить бдительность противника. Может быть, отчасти это удалось.

— Дональд Трамп после телефонного разговора с Владимиром Путиным сообщил, что российский лидер выразил готовность стать посредником между Израилем и Ираном. В Кремле подтвердили это. Какую роль Москва может сыграть в урегулировании конфликта, и почему Трамп акцентировал на этом внимание? США хотят вовлечь Россию в свою игру на Ближнем Востоке?

— Для Трампа важно, чтобы Россия сохраняла нейтралитет в этом конфликте. Это повысит шансы Израиля на успех. Он знает, что у России и Ирана сложились партнерские отношения — взаимовыгодные, прагматичные.

Они сформировались еще 10 лет назад, когда Россия и Иран в Сирии спасли режим Башара Асада. Тогда появился российско-шиитский альянс, который обозначил свое влияние в регионе.

Затем начался российско-украинский конфликт, в котором Тегеран поддержал Москву, в том числе военной техникой. У российских военных появились иранские дроны «Шахед» и другая техника. Кроме того, работал проходящий через Кавказ и Иран транспортный коридор «Север-Юг», который позволил России преодолевать опасное для нее санкционное давление и фактически сорвал планы экономической блокады РФ. Да, Тегеран здесь действовал не только как друг, он получил от этого прямую экономическую выгоду. Тем не менее, оно сыграло важную роль, и без поддержки Ирана России было бы сложнее достичь тех позиций, которые она имеет сейчас.

— Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве с Ираном к чему-то обязывает Россию в этой ситуации?

— В этом договоре нет таких норм, как у НАТО, когда нападение на одного из членов является нападением на весь альянс. Пример Североатлантического альянса исключительный, и у России нет союзников с такими взаимными обязательствами по безопасности, кроме, разве что, Белоруссии. Есть нормы ОДКБ, но мы видим в последние годы, что они абсолютно не выполняются. В договоре с Ираном не прописана норма, которая бы обязывала страны поддерживать друг друга.

Иранский парламент буквально вчера ратифицировал договор о стратегическом партнерстве с Россией, что неслучайно.

Тегеран ускорил этот процесс, но это больше политический жест. Возможно, они рассчитывают таким образом сохранить поддержку России и оживить российско-иранский альянс. Трамп, наоборот, пытается оставить Россию нейтральной в этом вопросе. Он понимает, что сделать Москву союзником Израиля нереально, поэтому хочет, чтобы она была посредником.

— Какая из этих ролей ближе России?

— К реальной военной поддержке Ирана — скорее всего не готова. Россия будет пытаться удержаться на тех позициях, к которым ее призывает Трамп, — выступить посредником и призвать всех к миру. При этом в такой роли Москва вряд ли будет действовать очень активно, учитывая, что у нас свой конфликт с Украиной, и нам самим сейчас требуются посредники. При этом Москва не бросит Тегеран, она будет находить баланс и поддерживать его на уровне политической риторики, осуждать войну, агрессию Израиля, выражать солидарность с иранским народом.

Но дальше Россия не зайдет, и США такой вариант устраивает. Говорить можно что угодно, главное «Орешник» Тегерану не давать.

Москва между тем находится под жестким режимом санкций, которые ей в тягость, и которые она хотела бы постепенно снять. Открытое присоединение к Ирану как к стороне конфликта, отправка оружия сильно осложнит эту задачу. К тому же Россия сейчас объективно мало что может дать, учитывая собственные потребности на фронте. Сейчас приоритет для РФ — не сорвать перезагрузку отношений с США. Но взамен она будет требовать то, чего хочет получить от Штатов, поэтому для Москвы это тоже поле для политических торгов.

В дальнейшем позиция России может и меняться с учетом степени угрозы. В том числе для коридора «Север-Юг». Израиль уже бьет по портовой инфраструктуре Ирана и уже показывает, что готов блокировать работу этого коридора. Его закрытие для России приведет к потерям, которые ей не компенсирует даже резкое подорожание нефти на фоне конфликта на Ближнем Востоке. «Север-Юг» для нас стал дорогой жизни, а без Ирана и его портов он работать не будет.

— Сами США, с одной стороны, дистанцируются от конфликта, с другой, Трамп фактически признал, что Израиль действует с одобрения Вашингтона. В соцсети он отметил, что «давал Ирану шанс за шансом договориться», и теперь Тегеран должен подписать ядерную сделку, иначе от него ничего не останется. Сработает ли такая угроза в отношении Тегерана, и зачем она понадобилась — Иран не хотел подписывать документ?

— Это инструмент давления. Здесь сошлось несколько игр. Это прежде всего американская игра, цель которой — восстановить влияние США на Ближнем Востоке и в Азии, которое пошатнулось после серии неудачных кампаний в Афганистане и Ираке. С другой стороны, защита интересов Израиля как 51-го штата и, как писали советские пропагандисты, «непотопляемого авианосца» американцев. Это плацдарм, через который США решают свои задачи в регионе.

Штаты будут обеспечивать защиту Израиля всеми способами. И если они считают, что ему угрожает ядерный проект Ирана, то будут его уничтожать или, по крайней мере, не будут мешать это делать израильтянам. Я уверен, что нападение Израиля на Иран – совместный американо-израильский проект.

При этом наземная операция чисто географически невозможна, потому что у Израиля и Ирана нет общей границы. Что, кстати, Израиль и спасает. Коалиции желающих вступить в конфликт тоже не видно. У союзников США по НАТО — Великобритании, Франции, Германии — есть соответствующая риторика, но на деле они не горят желанием отправить своих солдат в Иран. Да и где они будут высаживаться? С моря — проблематично, из Ирака — ну пускай попробуют. Турция, Азербайджан вряд ли предоставят для этого свою территорию. Неоткуда начать наземную операцию, поэтому все будет решаться воздушными ракетными ударами, диверсиями, террористическими атаками.

Задача Израиля — разрушить политическую систему Ирана, обезглавить, спровоцировать утрату управления страной, массовые беспорядки, разжечь межэтнические, межрелигиозные и другие противоречия и попытаться свалить нынешний режим исламской республики. И для Тегерана это не новость. В прошлом году я был в иранской столице, и там уже говорили, что с помощью внешнего воздействия их систему не разрушить, поэтому враги будут пытаться действовать изнутри. Так что таких вызовов в Иране ждали, другое дело, смогут ли противостоять такому воздействию — ударам по руководству страны, физикам-ядерщикам, обезглавливанию командования Корпуса стражей исламской революции. В короткие сроки Израиль хочет уничтожить все руководство ключевых структур Ирана.

Ближайшие дни покажут, насколько Иран к этому готов. Пока политическая система страны воспринимает это как жесткий удар, но не паникует. Если она выстоит ближайшие дней пять и сохранит контроль над страной, конфликт примет затяжной характер.

И это будет неприятный поворот не только для Израиля, но и для американцев. Трамп громко пообещал погасить российско-украинский конфликт, не сделал этого, и теперь получит второй с участием своего союзника.

— То есть все-таки смена власти — основная причина, а ядерная программа — только повод?

— Конечно. При этом очевидно, если смена власти в Иране не произойдет, возврат к ядерной программе будет неизбежен. После такой серии беспощадных ударов по иранской системе Тегеран просто неизбежно будет развивать ядерное оружие. Особенно если элиты страны не получат гарантий безопасности от мирового сообщества, прежде всего от США. Им просто ничего не останется, кроме как идти по пути Северной Кореи и создавать собственную бомбу.

— То есть усилия по уничтожению ядерной программы могут сработать в обратную сторону?

— Да, и не только они. В том же руководстве силового блока Ирана в последнее время практически не было ротации кадров. Это заслуженные люди, ветераны разных конфликтов, но время берет свое, и многим из них давно следовало уступить место молодым. А новое поколение генералов уже готово — это очень амбициозные и мотивированные люди, технологически подкованные, понимающие, как надо вести войну в цифровую эпоху. Но им не всегда удавалось дорасти до высоких должностей, потому что эти посты заняты. Израиль, снеся всю силовую верхушку, ускорил кадровую ротацию, в том числе в Корпусе стражей исламской революции.

— Россия ведет с США переговоры по Украине. Стоит ли теперь им доверять, учитывая, что с Ираном они тоже договаривались — и вдруг удар Израиля, о котором Вашингтон знал?

— Доверять вообще никому не нужно, успех имеет только комплексная дипломатия прагматичных договоренностей, в основе которой лежит сила. Доброе слово и револьвер — лучше, чем просто доброе слово, говорят американцы. Если вы сильны, больше шансов, что вас не обманут, с вашей политикой будут считаться, а интересы — уважать. Но эффективная страна — это не только вооруженные силы, но и ответственная политическая элита. Поэтому, с одной стороны, нужно укреплять обороноспособность, с другой, бороться с коррупцией и создавать мощную современную экономику. Надеяться на Трампа не надо, он президент США и будет защищать интересы своей страны, а не нашей.

— Про российско-украинский конфликт часто говорят, что он изменил облик боевых действий. А что нового привнесли взаимные атаки Израиля и Ирана, произошедшие в последние дни?

— На этом примере мы видим, как сейчас меняется система обеспечения безопасности высшего руководства государств. Существующие в этой сфере стереотипы больше не работают.

Вне зависимости от того, каких успехов израильтяне добьются в этой кампании, они показали, что можно разом обезглавить все руководство силовых структур. И другим странам стоит задуматься, что такое возможно не только в Иране.

А ведь это страна с жестким режимом контрразведки и внутренней безопасности, но ее спецслужбы не смогли защитить свое руководство. Россия недавно тоже получила такой урок, когда фура с беспилотниками ВСУ доехала до Иркутской области, которая находится за тысячи километров от Украины.

— Возрастает ли ядерная угроза в случае дальнейшей эскалации конфликта?

— Я не исключаю, что, если Ирану не оставят выбора, и его элиту загонят в угол, она использует ядерное оружие как последний аргумент. Неизвестно, есть ли у Тегерана такая бомба, но вполне вероятно, что какой-то сюрприз, очень неприятный для своего противника, они способны преподнести. У Тегерана этот вопрос давно в сфере внимания, и у него есть неплохие отношения с ядерными державами. И я сейчас не про Россию, она свой ядерный арсенал будет хранить очень надежно. А будет ли Пакистан или Северная Корея? И с обратной стороны такое тоже возможно — у Израиля точно есть атомное оружие.

Кроме ратификации соглашения с Россией, парламент Ирана также принял декларацию о выходе из договора о нераспространении ядерного оружия. Это, конечно, политический жест, но он показывает, что страна считает себя юридически свободной от соответствующих обязательств.

— Совбез ООН провел внеплановое заседание по ситуации на Ближнем Востоке. Сохраняет ли организация способность содействовать урегулированию таких конфликтов?

— Вклад ООН в урегулирование будет минимальным. Иран созвал его, потому что это часть дипломатической игры. Важно обратить внимание международной общественности, оказать политическое давление на агрессора. Это трибуна для обвинений, для распространения информации о мирных жертвах, площадка для создания быстрых информационных поводов для мировых СМИ. Сегодня произраильские нарративы преобладают в европейской и мировой повестке, для Ирана это способ, если не перебить их, то более внятно и отчетливо донести свою позицию. Это тоже фронт, а не место урегулирования конфликта.

Ранее Дональд Трамп, несмотря на угрозы в адрес Ирана и выход американских кораблей и их союзников с базы в Бахрейне в открытое море, во время заседания совета по национальной безопасности так и не принял решения о нанесения ракетно-бомбовых ударов по исламской республике. В свою очередь Аятолла Хаменеи заявил, что Иран не сдастся и что любое вмешательство США встретит мощный ответ и непоправимый урон.

— Андрей, как вы думаете, Трамп изначально не хотел бить по Ирану? Хотел воевать, но передумал? Или он ждет подходящего момента, чтобы ударить сильно и внезапно?

— Кризис в самом разгаре и пока не купируется.

Трамп и его команда адекватные люди. Они понимают, что могут ударить только один раз, но так, чтобы этот удар принес ощутимые результаты. Так вот пока у американцев нет ощущения, что после недельного обмена воздушными ударами Иран достиг той стратегической слабости, когда сам попросит «удара милосердия», чтобы не мучиться. Иран оказался не столь слабой страной, как на это рассчитывали многие его соперники. И у США в этой истории нет права на ошибку.

Повторюсь, у них есть возможность нанести только один удар, после которого Иран уже не будет прежним. Поэтому американцы будут ждать, оказывать психологическое давление на Тегеран и помогать Израилю в отражении ракетных атак, чтобы измотать Иран. Как только у них будет возможность, они этот удар нанесут. А если у них не будет убедительных доказательств, что Иран готов упасть, удара не будет.

Пока же США продолжат играть на нескольких досках. Во-первых, они продолжат играть мускулами (посылать корабли в открытое море и давить на Иран риторикой Трампа). Во-вторых, они все равно будут готовить какие-то переговорные комбинации. Есть информация, что в Дубай уже прибыла иранская делегация для каких-то переговоров с американцами. Да, Вашингтон на публичном уровне это отрицает, но публичная политика отличается от реальной.

То есть США держат открытыми разные сценарии. А дальше все будет зависеть от того, насколько Иран будет измотан ракетными атаками и насколько иранская система будет готова к необратимым изменениям.

— Какие есть аргументы в пользу того, что Израиль может в одиночку измотать Иран?

— На самом деле Израиль никогда в одиночку не воюет. У него всегда есть какая-то коалиция союзников. Иордания помогает сбивать иранские ракеты. Турция помогает с разведывательными данными. Британские дозаправщики заправляют израильские самолеты в воздухе. Даже «Талибан» не остался в стороне от этой истории. Есть информация, что афганские граждане, находившиеся под контролем талибских спецслужб, принимали участие в доставке израильских беспилотников на территорию Ирана, которые потом атаковали цели в Тегеране. Я уже не говорю про американские возможности.

Если бы Израиль действительно вел войну в одиночку, измотать Иран ему бы не удалось. Но при поддержке США, Европы и региональных игроков у него такая возможность есть. Правда, тут есть один нюанс: вы можете снести Тегеран под ноль, но вы не можете гарантировать, что иранская система рухнет под последними зданиями в столице.

Еще в пользу Ирана работает отсутствие сплошной границы с Израилем и его союзниками, благодаря которой можно было бы провести успешную наземную операцию, а одними ракетными ударами режимы не сносятся.

Я не могу сказать, что все иранцы сплотились вокруг власти, но уровень сплоченности там достаточно существенный. Да, какая-то часть покидает страну. Да, жители Тегерана уезжают в провинцию. Но в основном все на своих местах. Обычные граждане даже начинают сплачиваться в «пятерки» и «тройки» и ведут охоту на израильскую агентуру, которая пытается устраивать новые атаки с помощью беспилотников. Это происходит не только в Тегеране, но и в Тебризе и Мешхеде. Иранское общество оказалось весьма энергичным в части отражении внешней угрозы.

— Есть ли риск, что Израилю в результате этих ударов разрушит подземную ядерную инфраструктуру Ирана и нефтяную отрасль?

— Есть. Ядерную инфраструктуру разрушить может. И с нефтью могут быть серьезные проблемы. Но к автоматическому падению иранского режима это тоже не приведет.

Конечно, Иран будет меняться. Он из этой войны выйдет совсем другим. Хотя бы потому, что Израиль невольно провел «ротацию», уничтожив верхушку КСИР и силовых структур, тем самым открыв новый кадровый лифт для молодых генералов, готовых драться.

Иранцы давно готовились к таким ударам. Я там был в прошлом году и общался с некоторыми интересными людьми, которые мне говорили: «Мы прекрасно понимаем нашу технологическую уязвимость. Поэтому вкладывали большие средства в создание баллистических ракет и беспилотников». Еще иранцы, понимая, что противник будет делать ставку на внутренние потрясения в республике, уделяли большое внимание сохранению контроля над страной.

Конечно, в одиночку против коллективного Запада иранцы бороться долго не смогут. Но пока до самых трагических сценариев не дошло.

— Выходит, война на истощение однозначно будет? Вы не думаете, что Ирану надо чуть-чуть продержаться, после чего Израиль сдуется

— Ни Израиль, ни Иран не сдуются. Война на истощение будет. Но она не будет идти три года, как на Украине, потому что нет сухопутной границы.

Пока у Израиля есть «медовый месяц» на нанесение ракетных ударов. При этом Россия и Китай пока не вмешиваются в происходящее, ограничиваясь дипломатическими заявлениями, которые на Востоке значения не имеют, потому что там признают только силу. Но и Трамп тоже не может вести эту войну до бесконечности, потому что его администрация очень многое переориентировала для решения этой задачи. От него ждут результатов, но спустя неделю ракетных атак никаких результатов нет.

Цены на нефть уже выросли. Если так будет продолжаться дальше, постепенно будут расти цены на американских заправках. А ведь для Трампа цены на бензин в США гораздо важнее, чем количество уничтоженных иранских ракетных установок, потому что у него через полтора года выборы в Конгресс. Он уже поссорился с Маском и Карлсоном. А если он преподнесёт своим избирателям еще один «сюрприз», выборы пройдут совсем не так, как ему бы хотелось.

Повторюсь, у Трампа нет времени на раскачку. У него есть в запасе еще несколько недель, чтобы попытаться эту ситуацию разрешить. А уж если Ирану удастся продержаться в течение лета, ситуация на Ближнем Востоке будет еще интереснее.

Так что я бы сказал, что динамику войны на истощение будет определять именно усталость американского руководства от этого конфликта.

Трампу нужно показать результат: либо в виде деморализованного Ирана, либо в виде какой-то сделки. Потому он и рассматривает все варианты. А для иранской власти надо продержаться настолько, насколько возможно, чтобы выторговать как можно более приятные условия в ходе неизбежных переговоров.

Переговоры будут. Я не думаю, что кто-то всерьез рассматривает вариант с возвращением в Иран сына шаха Пехлеви, которого сейчас вытащили из сундука и который сейчас рассказывает, как страна будет хорошо жить под его руководством. Это не то будущее, которым иранцев можно сманить.

— Выходит, вы не видите варианта, при котором Иран перейдет в контратаку и нанесет Израилю неприемлемые потери?

— В этой войне никто не одержит убедительную победу, потому что нет условий для проведения наземной операции. Точнее, у Израиля нет возможности вести наземную войну против Ирана, у вот у Ирана могут быть скрытые козыри, которые они пока не использовали. Иран еще может вести наземную войну с Израилем в Газе, Ливане и даже в Сирии. Иранцы могут еще преподнести израильтянам «сюрприз» там, где они его не ждут.

Пока Израиль упивается своим относительным технологическим перевесом в ракетной сфере, иранцы ищут возможности для наземного удара. И если нынешний расклад сил сохранится, у иранцев эти возможности будут расти.

— Принято считать, что победа Ирана – это когда он точно создаст ядерное оружие и станет крупным региональным игроком. Почему это невозможно?

— Во-первых, если Израиль уничтожит иранскую ядерную программу, то восстановить ее будет непросто. Во-вторых, сами иранцы занимают непоследовательную позицию в отношении ядерного оружия.

С одной стороны, Тегеран говорит: «Если Израилю и Пакистану можно иметь ядерное оружие, почему нам нельзя?». А с другой стороны, религиозные доктрины Ирана, которые имеют большое значение, не совсем коррелируются с ядерной повесткой. По этому вопросу в иранской элите раскол. Кто-то за ядерную бомбу, кто-то – против.

Приведет ли нынешняя война к единому знаменателю в этом вопросе? Не факт. Кто-то опять будет говорить: «Хватит играть. Давайте делать ядерную бомбу, чтобы нас никто не тронул». А кто-то опять скажет: «Не надо никого дразнить ядерным досье». Хотя именно этот вариант будет воспринят тем же Израилем как непростительная слабость, а на Востоке слабость не прощается.

Впрочем, если Иран все же решит создать ядерную бомбу, то сделать это будет непросто. Иран не сможет реанимировать свои ядерные программы без внешней поддержки. А кто ему эту поддержку окажет?

Теоретически может быть найден компромисс, когда какая-то из стран взамен отказа Ирана от ядерного проекта будет гарантировать ему безопасность. Но кто будет этой страной? Россия и Китай? Но для этого они должны проявить субъектность в этом конфликте, но они отошли в сторону, что уже вызывает недовольство у части иранского общества.

«Россия странно себя ведет. Когда началась война на Украине, мы дали ей дроны и ракеты. А когда на нас напали, Россия ничем не помогла кроме политических заявлений».

— Иранцы хотят, чтобы мы им модернизированные «Герани» передали?

— Я не говорю, что эти претензии обоснованы. Иран-то тоже оказывал нам помощь не за спасибо. Он активно продавал свои изделия. Просто сейчас Тегеран тоже может обратиться к Москве и сказать: «Не надо нам «Герани». Продайте нам «Орешник»». Надо нам это или нет? Не знаю. Но для иранцев этот момент будет показательным. А что будет с нашей репутацией на Ближнем Востоке после завершения войны?

То есть сейчас проверяют не только Иран, но и Китай с Россией. «Где эти союзники, которые обещали Ирану поддержку? Китай даже огромные деньги вкачал в иранскую экономику». А где коридор «Север-Юг», который не может работать без Ирана? Для нас – это не только дорога жизни во время санкций, но и перспектива развития экономики. Если иранские порты и инфраструктура не будут работать, мы этот коридор потеряем. По нам будет нанесен сильный удар.

— Чем мы его можем заменить?

— В том-то и дело, что ничем. Придется продумывать другие ветки, которые будут ставить нас в зависимость от той же Турции. На мой взгляд, это нее мы и так чрезмерно зависим. У нас не будет возможности для сбалансированной игры в регионе.

То есть эта война – испытание для России.

Для Китая это тоже испытание. За него много раз обсуждали, что он будет альтернативой Америки и будет править миром. Но величие страны, которая претендует на глобальное величие, измеряется возможностью успешно действовать во время обострения глобальных конфликтов. Как в этом конфликте проявляет себя Китай? Никак. Зато Америка проявляет. Она может авианосец отправить. Где китайский авианосец в Персидском заливе?

— При каких условиях у Пакистана, России и Китая не останется другого выхода, кроме как открыто вписываться за Иран?

— Про Пакистан говорить не будем, он ведет двойную игру. На словах Исламабад полностью поддерживает Тегеран, но есть информация, что и на территории Пакистана проходила подготовку израильская агентура.

А России и Китаю поддерживать Иран надо. Это вопрос не только их популярности в исламском мире, но и вопрос их претензий на создание многополярного мира. Вот Америка показывает, сколько сегодня реально полюсов в мире. Сколько авианосцев стоит в Персидском заливе, столько и полюсов. Появится там китайский авианосец, тогда я поверю, что в мире есть второй полюс.

А Россия сейчас связана по рукам Украиной и стремлением перезагрузить отношения с США. Этим обусловлено ее скромное поведение в ирано-израильском конфликте. Хотя нас это не оправдывает. Назвался груздем – полезай в кузов.

Повторюсь, американцы сейчас взламывают систему этой декларируемой многополярности. И Россию с Китаем надо искать модели реагирования на это.

— Я согласен, что послать авианосцы – это красиво. А практически что это даст и России, и Ирану? Более того, мы можем дать Тегерану то, что он попросит, но мы не можем произнести заклинание: «Иранская система, пожалуйста, не падай».

— А это уже задача нашей дипломатической службы и стратегических планировщиков. Они должны просчитывать разные модели и увязывать их в одну схему. То, что происходит в Иране, на Украине, в Сирии и в Африке – это симфония проблем. Нельзя играть только часть симфонии. Надеюсь, российское руководство в своих моделях не ошибается.

— А если Израиль все же проиграет, ждет ли его судьба Украины?

— Израилю не дадут проиграть. Он нужен американцам. Они сделают все, чтобы его спасти. Израиль проиграет только в том случае, если США вдруг от него откажутся. Тогда Израиля не будет как государства. Но американский спасательный круг позволит ему выплыть из любых передряг.

— У США хватит сил тащить и Украину, и Израиль?

— Хватит. Тем более, Украину американцы сбрасывают на европейцев.

А так Израиль имеет гораздо большее значение для американского доминирования, чем Украина. Украина – это капкан для России, но от войны на Украине цены на бензин в Америке не вырастут. А вот если Штаты утратят контроль над нефтегазовыми ресурсами Ближнего Востока, то это прямой удар по американской экономике и политической системе.

То, что для Америки не так важно, она готова сбросить на союзников. А тем, что для нее действительно важно, она занимается сама.

— На поражение Украины в обозримой перспективе нам стоит рассчитывать?

— Нет. Европа воспринимает ее как очень важное звено в архитектуре европейской безопасности для «сдерживания экспансии России на Запад». Среди активных европейских стран на этот счет сформировался четкий консенсус, и они сейчас документально закрепили этот стереотип: «Россия угроза для Европы. К 2030 году следует ожидать нападения России на одну из европейских стран НАТО. У нас есть пять лет, чтобы к нему подготовиться. И в рамках подготовки к отражению этой угрозы надо поддерживать Украину».

И этот украинский балкон – это стратегическая ценность для европейских элит. Они считают его эффективным. «Три года Россия топчется в Донбассе, не захватив ни одного областного центра». Тем более, для поддержки Украины не надо объявлять военное положение в Европе и проводить мобилизацию.

Если Европа потеряет Украину, она, в рамках своих стереотипов, потеряет стратегический ресурс. Поэтому Трамп так смело сбрасывает Украину на Европу: «Вы печетесь о своей безопасности? Так у вас есть украинский балкон. Вот и сами платите за него».

— А Европа-то в одиночку выдержит такое финансирование?

— Сейчас мы как раз вступаем в полосу экспериментов. Европа примерно так же рассуждает: «Если сейчас рухнет Иран, Россия потеряет важного союзника и ослабнет на Украине». Это часть их подготовки к 2030 году. Это для них магическая цифра. И до 2030 года европейцы будут панически или рационально укреплять свою оборонную систему, куда входит и украинский балкон. С Зеленским или без Зеленского, но они от него не откажутся.

— Что будет и на Украине, и на Ближнем Востоке, если Иран продержится до осени?

— До осени на российско-украинском фронте никаких перемирий не будет. Продолжится летнее наступление российских войск. Украина будет мешать ему. Это могут быть симметричные меры (контратаки в Сумской и Днепропетровской областях). Это могут быть ассиметричные меры (наступление в Брянскую область). Это могут быть новые диверсионные атаки с фургонами, набитыми беспилотниками. Пока не размоет дороги и не наступят холода, тут ничего особенного не случится.

На Ближнем Востоке ситуация будет развиваться более динамично. Как я уже сказал, это не наземная операция, поэтому запас ракет будет потихоньку исчерпываться у всех. Это по поводу Украины американцам плевать, продвинутся русские на 500 километров вглубь страны или нет. Это не является ресурсом в геополитической игре. А вот контроль над ценами на нефть и новый баланс сил на Ближнем Востоке – является.

То есть тут результат наступит раньше, чем наступит осень. Какой это будет результат – посмотрим. Пока мы имеем нестабильное равновесие между Ираном и Израилем. И этот ракетный пинг-понг будет продолжаться до тех пор, пока цены на нефть не достигнут каких-то показателей, которые будут решающими для команды Трампа.

Оригинал интервью:
URA.RU – «Россия сделает выбор в игре с США на Ближнем Востоке. Какую позицию займет Москва»
Украина.ру – «Андрей Серенко: Вступив в конфликт с Ираном, Трамп повесил Украину на Европу, но России от этого не легче»