Азербайджан – ключевой элемент «Лазуритового коридора»
Судьба недавно протестированного международного транспортного коридора Lapis Lazuli (2L, «Лазуритовый коридор») на самом деле покрыта туманом. Перспективы его могут быть как самыми лазурными, так и самыми печальными. Вероятно, это станет понятно лишь в ближайшую пару лет.
«Лазуритовый коридор» может быть очень скоро востребован архитекторами китайского проекта «Один пояс – один путь», — отметил эксперт Российского общества политологов (РОП), ведущий эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА) Андрей Серенко.
Как сказал эксперт, лишь через встраивание 2L в логистику пекинского «Нового Шелкового пути» у него появится надежное стратегическое светлое будущее. «В противном случае, без китайской «крыши», у «Лазуритового коридора» могут возникнуть серьезные проблемы, в том числе, инспирированные Россией, которая всегда ревностно смотрит на любые международные транспортные коридоры, проходящие мимо ее территории. Проект 2L создает условия для неконтролируемого Москвой транзита, связывающего Центральную Азию через Туркменистан с Евросоюзом, через Турцию и далее в ЕС. И дело здесь не только в финансовой стороне вопроса, но и в геополитических интересах Кремля, незаинтересованного в слишком тесном партнерстве центрально-азиатского региона с европейскими странами», — подчеркнул Серенко.
По мнению эксперта, запуск «Лазуритового коридора» может подтолкнуть Москву к более быстрому принятию решения о строительстве международного судоходного канала «Евразия», который соединит Каспийское море с Азовским и Черным морями и поможет Китаю и странам Центральной Азии через Казахстан выйти на европейские и средиземноморские рынки, но уже через российскую территорию и при российском посредничестве.
«Проект канала «Евразия», который должен будет пройти по землям Калмыкии и Ростовской области РФ, активно и достаточно давно лоббируют китайские и казахские партнеры Москвы. Кремль пока не может прийти к согласию с Пекином и Астаной по некоторым важным для себя вопросам собственности объектов инфраструктуры будущего канала. Но начало функционирования «Лазуритового коридора» теперь может ускорить процедуру согласования интересов по проекту канала «Евразия», — отметил эксперт.
Собственно для Кабула проект «Лазуритового коридора» имеет очень большое значение, так как позволяет вывести афганский бизнес из географической ловушки – отсутствие у Кабула выхода к морям мешает развитию афганской экономики. При посредничестве Туркменистана, Азербайджана и других концессионеров проекта 2L эта проблема может быть в значительной степени снята,- считает Серенко.
Азербайджан является ключевым элементом в проекте «Лазуритового коридора», и поэтому, я уверен, Баку в экономическом накладе не останется, — уверен собеседник.
«Более того, 2L еще больше повысит геополитическое значение Азербайджана, как «солнечного сплетения» Большого Каспийского региона, связывающего центрально-азиатский полюс с регионом Малой Азии, Турцией и Европой», — говорит о перспективах и интересах официального Баку в данном проекте российский эксперт.
«В интересах Баку – добиваться повышения эффективности работы «Лазуритового коридора», сокращения сроков перевозки грузов, модернизации портовой, железнодорожной и автодорожной инфраструктуры проекта, привлечения в 2L все новых участников, прежде всего, из числа республик Центральной Азии, а также, возможно, Ирана, Украины и балканских государств», — считает Серенко.
Касаясь значения «Лазуритового коридора» для политической и экономической жизни Афганистана, он отметил, что проект может быть представлен как один из инструментов содействия социально-экономической модернизации, как минимум, средства реконструкции его северных провинций.
«На эти цели мировое сообщество все еще продолжает выделять значительные средства. И Баку мог бы предложить собственные инициативы в этом направлении, согласовав гуманитарные цели афганской модернизации со своим статусом стратегического транспортного хаба, связывающего Кабул с его союзниками в Европе», — подчеркнул эксперт.
Но в то же время, по мнению эксперта ЦИСА, реализация проекта может столкнуться с серьезными препятствиями, которые будут тормозить его развитие.
«Опасности и риски связаны, в первую очередь, с возможным сопротивлением некоторых стран Каспийского бассейна, не включенных в проект «Лазуритового коридора», его дальнейшей реализации. Помимо России, это могут быть Иран, Армения и Казахстан. Вряд ли обрадуется перспективам выхода афганской экономики из изоляции Пакистан, который привык играть роль основного транзитного коридора для Кабула», — подчеркивает собеседник.
По его словам, столкновение экономических и геополитических интересов может спровоцировать в регионе ситуации напряженности, а то и появление отдельных элементов гибридной войны. Тем более, если в проект 2L активно «впишутся» страны НАТО и ЕС. «Очевидно, азербайджанской дипломатии предстоит тонкая и непростая работа с Москвой, перспективы которой не вполне очевидны», — подвел итог беседы Серенко.
Азербайджанцы — сыновья известных бизнесменов — уезжали в ИГИЛ
«Кавказская фракция» в ИГИЛ всегда была одной из самых многочисленных и самых влиятельных. Кавказцы не только воевали в 2013-2017 годах в качестве рядовых боевиков и младших командиров «халифата», но и занимали высокие командные должности в армии и политической структуре ИГИЛ. Многие военные наблюдатели называют кавказские подразделения одними из самых боеспособных в армии боевиков.
Об этом сказал эксперт Российского общества политологов (РОП), ведущий специалист Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА) Андрей Серенко.
По его словам, о количестве этнических азербайджанцев и граждан Азербайджана, воевавших на стороне ИГИЛ, достоверной информации нет.
«Согласно официальным оценкам силовиков, за время активной фазы проекта ИГИЛ на территории Ирака и Сирии погибло более 100 боевиков-азербайджанцев. Думаю, реальная цифра существенно выше. По известным мне оценкам, к ИГИЛ в 2013-2016 годах присоединилось до одной тысячи азербайджанцев. Причем речь идет как о гражданах Азербайджанской Республики, перебравшихся в Сирию через соседнюю Турцию напрямую, так и об азербайджанцах, живущих в России и ставших радикалами уже в РФ», — сказал эксперт.
Собеседник сайта подчеркнул, что ему известны случаи, когда в ряде российских регионов молодые азербайджанцы — студенты российских вузов, сыновья довольно преуспевающих бизнесменов — уезжали в Сирию, чтобы присоединиться к ИГИЛ.
«Повторюсь, это были далеко не бедные и достаточно образованные люди, которые, тем не менее, восприняли радикальную салафитскую пропаганду и оставили своих родных ради «джихада», — отметил А.Серенко.
Эксперт по ИГИЛ добавил, что азербайджанцы предпочитали воевать в армии ИГИЛ в составе этнических подразделений, рядом со своими земляками.
В 2014-2015 годах в Сирии (Ракка) и Ираке существовали отдельные азербайджанские формирования численностью от 50 до 100 человек.
«Возможно, по причине того, что до перехода на «манхадж халифата» боевики-азербайджанцы придерживались шиитской версии ислама, за ними пристально следили агенты Амнията — службы безопасности и разведки ИГИЛ. В январе 2015 года агентами Амнията был обвинен в шпионаже азербайджанский полевой командир Сирадж Азери, который затем по приговору шариатского суда ИГИЛ был казнен», — рассказывает собеседник сайта.
Он отметил, что, судя по некоторым источникам, в целом азербайджанским боевикам было не слишком комфортно в ИГИЛ.
«Многие из них рассматривали участие в боевых действиях в Сирии и Ираке как своего рода «высшие военные курсы», возможность получить опыт современной войны, который они рассчитывали использовать в дальнейшем, уже за пределами «халифата». Кстати, весной 2016 года появились слухи о том, что отряд азербайджанских боевиков ИГИЛ численностью в несколько десятков человек в полном составе самовольно покинул Сирию и вернулся на турецкую территорию, рассчитывая затем попасть в Азербайджан. Не берусь судить, сколько в этом слухе правды, однако он дает основания говорить, что, несмотря на мощную религиозную обработку в «халифате», ИГИЛ так и не стало для азербайджанских боевиков новой родиной», — сказал А.Серенко.
ИГИЛ уже не тот…
Сегодня ИГИЛ в его прежнем виде, как оно сложилось в 2014-2016 годах, больше не существует, говорит эксперт.
«Халифат» перешел в подпольный формат, его структуры контролируют некоторую часть территории в сирийско-иракском пограничье (юго-восток сирийской провинции Дейр эз-Зор, район города Хаджин), пустыни Джазира. Кроме того, боевики ИГИЛ сегодня сохраняют террористическую активность в значительной части Ирака — в районах к северу от Багдада, в Киркуке, Салахуддине и др.», — считает он.
А.Серенко уверен, что тактика и состав боевых формирований ИГИЛ сегодня заметно изменились по сравнению с 2014-2016 годами.
«Дело в том, что в ИГИЛ всегда существовало две армии. Одна — армия в классическом смысле, в состав которой входили не только иракцы, сирийцы и выходцы из соседних арабских государств, но и иностранцы, переселившиеся («совершившие хиджру») на земли «халифата», в том числе азербайджанцы. Эта армия имела на вооружении танки, артиллерию, РСЗО и успешно действовала в наступлении и обороне. На мой взгляд, в 2014-2016 годах армия «Исламского государства» была самой сильной сухопутной армией в регионе», — подчеркнул специалист.
По его словам, была в ИГИЛ также вторая, параллельная армия, которая управлялась структурами Амнията и долгое время находилась в тени.
«В составе ее бойцов были исключительно выходцы из Ирака и Сирии, люди, хорошо знавшие эти места, имевшие связи с местными жителями, старейшинами арабских племен, ориентирующиеся в ситуации, не имеющие языковых проблем. Эту армию руководство ИГИЛ готовило на случай разгрома первой своей армии. И сейчас как раз армия Амнията не дает проекту ИГИЛ полностью исчезнуть в регионе.
Переход ИГИЛ в формат «подпольного халифата», увы, прошел довольно успешно. Сегодня проект ИГИЛ в Ираке не только выжил после военного разгрома силами международной антитеррористической коалиции, но и начинает проявлять признаки нарастающей активности. Боевики Амнията перешли к тактике активных нападений на иракских силовиков, служащих федеральной полиции, бойцов и командиров проправительственных племенных ополчений. Они ведут минную войну на дорогах, нападают на госслужащих и военнослужащих Ирака в их собственных домах, проводят акции устрашения, безжалостно убивая попавших в плен силовиков и чиновников. В результате в некоторых населенных пунктах, вроде бы освобожденных от ИГИЛ, иракские власти не могут найти чиновников для местных администраций — люди отказываются от должностей в органах управления, опасаясь мести Амнията», — сказал А.Серенко.
По мнению собеседника сайта, хотя иракские силовики, бойцы курдских формирований, проправительственные ополченцы и проводят регулярно контртеррористические операции по всей стране, стремясь покончить с подпольными ячейками «халифата», пока это сделать не удается.
«Более того, на мой взгляд, в ближайшие два-три года нельзя исключать нового восстания ИГИЛ в Ираке, которое будет опираться на поддержку ряда местных суннитских племен, недовольных диктатурой шиитских групп. Так что полного исчезновения проекта ИГИЛ ожидать не приходится», — подчеркнул он.
Жив ли Абу Бакр аль-Багдади?
По мнению эксперта ЦИСА, сегодня нет никакой достоверной информации о «халифе» ИГИЛ.
«Периодически возникают слухи о его гибели, однако, судя по некоторым признакам, Абу Бакр аль-Багдади все же еще жив. Аль-Багдади то ли перебрался в Африку (в Чад, где сегодня набирает силу местный филиал ИГИЛ), то ли в Афганистан (где проект ИГИЛ пока не вышел за пределы восточной афганской провинции Нангархар и ряда районов в Пакистане).
Честно говоря, я не удивлюсь, если выяснится, что аль-Багдади спокойно живет сегодня под чужим именем в одном из иракских городов. Система конспирации, разработанная Амниятом, была всегда на высоте, полагаю, эта система позволяет лидеру ИГИЛ оставаться в живых. Агентурой службы безопасности и разведки ИГИЛ сегодня напичканы многие иракские и сирийские города, что также является важным элементом существования «подпольного халифата»», — подытожил эксперт.