Оригинал статьи: Журнал «Международная жизнь» — «Неизменные приоритеты и новые задачи дипломатии»
Авторы:
Карпович Олег Геннадьевич — эксперт Российского общества политологов, доктор политических наук, доктор юридических наук, профессор, директор Института актуальных международных проблем (ИАМП) Дипломатической академии МИД России;
Добровольский Василий Николаевич, советник ИАМП Дипломатической академии МИД России, Чрезвычайный и Полномочный Посланник 1-го класса
«Российская Федерация стремится максимально конструктивно действовать на мировой арене», — такова одна из значимых констатаций, сделанных министром иностранных дел России С.В.Лавровым на ежегодной пресс-конференции по итогам деятельности российской дипломатии [2]. Она принципиально важна сегодня, когда масштабные перемены в глобальной обстановке, триггером которых на этот раз послужила коронавирусная пандемия, поставили перед участниками международной жизни срочную задачу выработки наиболее рациональных подходов к новым вызовам и обеспечению национальных интересов в новой ситуации.
Развернутая оценка современного международного положения, новых вызовов и возможной созидательной глобальной повестки дана в целом ряде выступлений Президента России В.В.Путина, в частности на сессии онлайн-форума «Давосская повестка дня — 2021», организованного Всемирным экономическим форумом [4]. Она побуждает к дальнейшему серьезному осмыслению встающих перед дипломатией задач содействия объединению усилий мирового сообщества на судьбоносных для человечества проблемах в нынешних условиях.
Эволюция международных отношений всегда требует актуализации оценок и анализа применимости к ним внешнеполитических установок. Это, конечно, верно и сегодня, когда в мировых делах наблюдается неопределенность, а обстановка является мозаичной и подвижной, более того, порой возникают переломные ситуации, затрудняющие долгосрочное стратегическое планирование. И залог эффективности здесь видится в опоре на ключевые внешнеполитические принципы, естественно, при должной ситуативности оценок и быстроте реакции на перемены.
Для нашей страны это означает такие базисные понятия, как прагматизм, многовекторность и продвижение национальных интересов, которые на практике тесно связаны с первоочередными задачами — обеспечением безопасности Отечества, созданием максимально благоприятных условий для успешного внутреннего развития и устойчивого экономического роста страны, а также укреплением роли России как мировой державы, имеющей серьезное влияние на формирование новых международных правил на основе многополярности, базирующейся на учете и уважении интересов всех и каждого. При этом во главу угла в нынешней ситуации, как и прежде, российская сторона ставит осуществление внешней политики «созидательно, конструктивно, гибко, всегда проявляя готовность к компромиссам, но исключительно на основе взаимоуважения и поиска баланса интересов» [8].
В таком контексте достойно, как нам кажется, повышенного внимания то обстоятельство, что большинство наблюдателей относит к преимуществам отечественной дипломатии способность раньше других выстраивать политику на внешней арене в реактивной по отношению к меняющимся условиям манере, необходимость чего, особенно перед лицом кризисов, все четче осознает большинство государств.
В целом же на поиске адекватного абриса сложившей в мире ситуации и, соответственно, определения максимально эффективных инструментов для решения внешнеполитических задач с учетом актуальных реалий, среди которых разработка прогнозов и рекомендаций по параметрам реагирования, сконцентрированы в последние месяцы усилия ведущих экспертов. Этой проблематике посвящены многочисленные международные и национальные политологические проекты, конференции, симпозиумы и диалоги, где наблюдается весьма широкий спектр суждений, порой противоположных, что указывает на то, что процесс экспертного анализа далек от завершения и еще потребует немало времени, в том числе для выверки на практике уже высказанных предположений.
Тем не менее в качестве превалирующей оценки можно выделить, в частности, вывод о том, что международные отношения проходят через этап глубокой трансформации, укрепления новых политических и экономических центров влияния, а на этой основе — движения к созданию более устойчивого миропорядка, причем все в большей степени именно в дискурсе полицентричности. Этот процесс, однако, разворачивается на фоне усиления вызовов и угроз международной безопасности и системе межгосударственных отношений, основанной на соблюдении общепризнанных норм международного права, что тоже считается характерной чертой современного этапа.
Налицо единство мнений и в том, что сегодня самые непосредственные риски обусловлены возможностью глобальных последствий пандемии COVID-19. Поэтому на первый план задач на ближайшую перспективу выходит противодействие этой угрозе и объединение международных шагов в целях смягчения ее негативного влияния на экономики государств, мировые политические и социально-экономические процессы.
При этом объективно возникает как бы двоякая задача. С одной стороны, она связана с острой необходимостью эффективного обуздания пандемии, в том числе через развертывание международного сотрудничества в области борьбы с вновь возникающими инфекциями и их распространением. Россия, как известно, твердо выступает за максимально широкое продвижение такого взаимодействия, включая исследования, производство вакцин и гуманитарное содействие, а также создание мощных логистических преград на пути опасных вирусов. В этом же ряду — принятие действенных мер по сдерживанию негативной практики санкций применительно к «антиэпидемическим» поставкам товаров и оборудования, о неприемлемости которых заявляет подавляющее число членов ООН.
А с другой стороны, естественным путем образуется потребность задействования новых возможностей, вызванных к жизни ростом понимания в мире необходимости продвижения к его более справедливому устройству, способному предотвратить регресс как следствие непредвиденных катаклизмов. То есть, как подчеркнул на саммите «Группы 20» Президент России В.В.Путин, необходимость «использовать текущий кризис как возможность изменить траекторию глобального развития» на благо всех стран и народов [5].
Вызовы, порожденные вирусной эпидемией, конечно, уже привнесли перемены в геополитический и экономический ландшафт современного мира, что побудило часть политологов заговорить даже о целесообразности «полной переоценки» международной политики и резкого, радикального пересмотра форм, инструментов и методов ее осуществления. Но, как мы могли бы возразить, нельзя не признать наличие реально ощутимых на практике пределов многовекторных изменений международной среды, включая сохранение геополитических противоречий, региональных конфликтных ситуаций, наконец, национальных интересов основных «действующих лиц». Поэтому, думается, заслуживает поддержки не такое «радикальное» предположение, а вывод о том, что пандемия скорее усиливает существующие тренды, чем задает новые. Иначе говоря, кризис обнажил негативные и позитивные аспекты современной международной жизни, высветил в ней наличие ошибок, лакун, но вместе с тем и новые возможности политики государств в современном мире.
Важно отметить, что глобальная ситуация подтвердила потенциал дальнейшего укрепления роли России в меняющемся мире как одного из влиятельных акторов международной жизни, особенно в нынешних условиях резкого усиления тенденций деглобализации и регионализации, а в последний период — и фрагментации международных отношений на фоне пандемии, что связано с множественностью моделей выстраивания внешней политики государствами.
При этом наша страна достойно представлена геополитически в широком спектре показателей реальной международной значимости государств, таких как дееспособность, устойчивость, последовательность, предсказуемость. Помимо прочего, это, на наш взгляд, позволяет при оценке расстановки сил в меняющемся мире исходить не из главенства дихотомии противостояния США — Китай и необходимости поиска «российского места» в этой парадигме (как часто советуют политологи), а из учета перспектив роста веса и влияния России как одного из общепризнанных субъектов международной жизни с учетом многомерности формирующих мироустройство факторов.
В таком контексте представляется значимым, что философия, которой придерживается Россия в подходе к текущим и перспективным задачам международной жизни, еще более усилила свою безальтернативность и востребованность. Это ориентация на формирование многополярного мира на равных и выгодных всем условиях обеспечения международной безопасности, стабильности и процветания. Требует, разумеется, должного внимания и то, что кризис обусловил отчетливое возвращение на передний план национальных государств как своего рода «рикошет» в ответ на перегибы в подстегивании искаженно трактуемой глобализации (безоговорочной «унификации ценностей» и управленческих инструментов в ущерб национальным особенностям).
Но это явление, однако, отнюдь не ведет к ослаблению фактора «разумной» многосторонности, напротив, делает его более эффективным в противостоянии вызывающим у многих государств отторжение попыткам вариантов «однополярного» мироустройства на базе эгоистичных интересов и «игр с нулевой суммой» путем навязывания другим надуманных «правил» — как бы «взамен» общепризнанных норм поведения на международной арене. Иными словами, сегодня, как никогда выпукло, проявляется необходимость опоры на цивилизационное многообразие, на равный учет и баланс интересов всех без исключения членов международного сообщества, в том числе не только относящихся к традиционным акторам — крупным державам, но и к еще наращивающих свой вес на мировой арене и справедливо желающих в полном объеме сохранять собственную национальную идентичность и укреплять свою субъектность.
В этой связи представляется резонным рассчитывать на эффективность осуществления системоформирующей установки, апробация которой уже, по сути, началась, — российской идеи формирования многополярного мира (вне зависимости от того, признают ли ее на словах те или иные государства). Экспертные дискуссии и аналитические разработки, проводимые в нашей стране и за ее пределами, показывают, что идеи глобального полицентризма, национального суверенитета и суверенного равенства государств, невмешательства во внутренние дела, балансов сил и интересов становятся ощутимо привлекательными для растущего числа государств и их объединений, с возрастающим пониманием встречаются национальными обществами.
Поэтому именно в продвижении концепции комплексной полицентричности, составляющей основу российского подхода к мироустройству, видится возникшее в нынешней ситуации главное «окно возможностей» для приложения усилий российской дипломатии на перспективу. Такая философия, как показывает практика, наиболее адекватна все более устойчивому, несмотря на кризисы, запросу мирового сообщества на нахождение надежной модели равновесия и стабильности на базе общеприемлемых форм обеспечения международного мира и безопасности.
В немалой мере такие шаги целесообразно ориентировать на синергию усилий мирового сообщества по поддержке ООН как уникального и единственно легитимного инструмента обеспечения миропорядка, решения задач обеспечения глобальной и региональной безопасности. При этом, разумеется, речь идет о твердом следовании зафиксированным в Уставе ООН непреходящим принципам межгосударственного общения, таким как суверенное равенство государств, невмешательство в их внутренние дела, неприменение силы или угрозы силой, мирное, дипломатическое урегулирование. Принципиальную значимость в этом плане имеет инициатива Президента России о проведении встречи «пятерки» глав государств и правительств постоянных членов Совета Безопасности ООН.
Актуальной представляется и задача защиты всей системы международного права как основы цивилизованного общения государств, особенно перед лицом участившихся попыток ее обхода либо прямого слома институтов ООН, в том числе через создание разного рода сторонних «эксклюзивных механизмов», а в итоге — подрыва самой архитектуры международной жизни, опирающейся на ООН и ее Устав, в угоду искусственному «миропорядку, основанному на правилах», продвигаемому США и некоторыми другими западными странами.
Особое значение принадлежит, несомненно, поддержанию стратегической стабильности в первую очередь между Россией и США, актуальность чего сегодня весьма велика, особенно на фоне происшедшей сравнительно недавно смены американской администрации. Российское руководство отчетливо подтвердило готовность к нормальным отношениям с США, отражающим ответственность двух крупнейших ядерных держав за глобальную безопасность, и сотрудничеству в вопросах, имеющих важное значение для судеб мира, это отвечало бы интересам обеих стран и всего международного сообщества [7].
Проявляя стремление к восстановлению серьезно деградировавших, увы, отношений с Вашингтоном, российская сторона, понятно, не ожидает скорого изменения общего негативного сценария контактов с Россией, которым до сих пор руководствовался Вашингтон, но вправе призывать партнеров к более ответственному подходу к диалогу с ориентацией на то, что новая американская администрация «вернется к тому, что еще оставалось в нашей совместной повестке, например к вопросам контроля над вооружениями» [3]. Достижение договоренности по продлению Договора о стратегических наступательных вооружениях — важный шаг в этом направлении.
В то же время Вашингтон не изменил свою опору на политику санкций, прибегает к ультимативной риторике и не скрывает нацеленности на получение односторонних преимуществ. Думается, однако, что «острота момента» мировой политики объективно должна вести к осознанию необходимости выправления уровня отношений двух держав. Поэтому хотелось бы рассчитывать на выстраивание реалистичной модели и достаточно эффективных механизмов их контактов и равноправного прагматичного диалога.
Весомую роль в оздоровлении международной обстановки в современных условиях призвана играть региональная дипломатия. В этом плане ярким примером активного и конструктивного продвижения на пути к прочному миру и сотрудничеству послужило бы, в частности, ускорение реализации российской инициативы о формировании Большого евразийского партнерства в сфере безопасности, экономического и гуманитарного взаимодействия. Она нацелена на создание широкого контура совместного развития, объединяющего текущие интеграционные процессы (ЕАЭС, БРИКС, ШОС, АСЕАН, АТЭС, элементы плана «Один пояс, один путь» и др.) на площадке обширного Азиатско-Тихоокеанского региона, динамично и успешно развивающегося на базе стабильного стремления к равноправию и консенсусным решениям, равно как и других частей континента, иначе говоря, с «открытой дверью» для ЕС и всех европейских стран, а также любых государств, пока не участвующих в объединительных структурах.
Движение в этом направлении способно образовать фундамент для надежного укрепления мира и безопасности в общеконтинентальном масштабе Евразии, а подобное конструктивное «сопряжение потенциалов», как отмечено Президентом России В.В.Путиным, обусловлено жизненной необходимостью «преодоления широкого спектра вызовов и реализации масштабных трансграничных проектов» на евро-азиатском пространстве [6].
В то же время насущна и задача осуществления активных шагов российской дипломатии в целях уменьшения возросших рисков и угроз безопасности нашей страны, форматы которых в немалой мере модернизировались. На глобальном уровне комплекс таких угроз носит характер военно-политического и экономического противостояния и стал более определенно направлен на ослабление позиций России во внешнеполитическом пространстве. Речь идет о наращивании потенциала НАТО и стремлении наделить «западный блок» глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, о приближении военной инфраструктуры к границам России и пр. Это дополняется недружественными действиями регионального уровня — противодействием интеграционным процессам с участием России, активизацией своекорыстной деятельности на постсоветском пространстве, непрерывными и незаконными антироссийскими санкционными мерами, в том числе экстерриториальными.
А нестабильность и конфликтные ситуации, наблюдающиеся в различных точках земного шара, в свою очередь, порождают качественно новые и тревожные явления. Например, разросшиеся и неконтролируемые миграционные процессы, особенно в Европе, а также этнические и межконфессиональные разногласия оказывают все большее влияние на состояние международных отношений, часто в однозначно негативном ключе изменяют обстановку в отдельных регионах. И, разумеется, опасную угрозу миру и стабильности неизменно несут в себе международный терроризм и наркотрафик, организованная преступность. Нейтрализация этого негатива на дипломатическом треке составляет чрезвычайно важную, хотя и вполне очевидную компоненту внешней политики современной России.
В целом же главное в меняющихся сегодня условиях, как нам представляется, — это осознание всеми участниками трансграничного взаимодействия насущности того, что их внешнеполитическая деятельность должна базироваться на строгом учете баланса интересов, а также на понимании роли дипломатии как средства выхода там, где это возможно, на отвечающие коренным интересам мирового сообщества договоренности с целью реального содействия улучшению общей атмосферы в международных отношениях. Чтобы, как метко выразился С.В.Лавров, «не «собачиться» друг с другом, а садиться за стол переговоров и обсуждать все имеющиеся претензии» [2]. Чтобы у всех возобладала наконец система взглядов, отличающаяся такими чертами, как демократизм, нацеленность на равноправие, ориентированность на консенсусные, выверенные международно-правовые решения. Только такие подходы, как показывает опыт последних лет, могут оказаться общеприемлемыми в самой своей основе.
Одним из проявлений такого подхода, и далеко не единственным, можно, например, считать российскую инициативу о возобновлении диалога в области международной информационной безопасности, исходящую из того, что «риск возникновения масштабной конфронтации в цифровой сфере является одним из основных стратегических вызовов современности» [1]. Притом что нацеленность на решения ключевыми международными игроками назревших вопросов безопасности информационно-коммуникативной среды и предотвращение кибервойн требуют к себе в нынешних условиях постоянного внимания с целью погасить дальнейшее обострение этой угрозы, весьма опасной для будущей среды обитания человека.
Нельзя не отметить также, что относительно новым явлением, заметно усилившим свое международное звучание в последний период, стала цифровизация всей политической и общественной жизни, продемонстрировавшая определенную применимость в дипломатической практике. Новые технологии нередко становятся подспорьем в сборе необходимых данных для выработки и принятия внешнеполитических решений, одновременно расширяя возможности публичной дипломатии, ориентированной на вовлечение в реализацию этих решений широких слоев населения. Цифровизация, как известно, распространилась на форматы межгосударственных контактов; вошла в практику методика проведения дискуссий онлайн, которые часто облегчают организацию открытого многостороннего диалога, а также встреч с международной общественностью и СМИ, необходимых для внешнеполитической информационной деятельности, — ведь так повышается инклюзивность, доступность и экономическая эффективность соответствующих мероприятий.
Вместе с тем многогранные аспекты «цифровой эры» еще предстоит изучить, включая настораживающие моменты, к которым можно отнести, например, возможность злонамеренного применения искусственного интеллекта для дестабилизации международных контактов. Тем не менее в целом цифровая парадигма, судя по всему, заслуживает внимания как особый дипломатический инструмент, хотя, конечно, она вряд ли способна заменить дипломатию в ее классическом смысле.
Кроме того, во внешнеполитическую повестку дня сегодня все более отчетливо входят вопросы проработки дипломатическими средствами «смежных», но весьма важных для жизни человечества областей — «зеленой экономики» и устойчивого развития. Считается, что уже в ближайшей перспективе значение «зеленого» сектора экономик и особенно экологически чистой энергетики может серьезно усилиться, а это требует обстоятельной подготовленности нашей дипломатии к максимально активному подключению на базе национальных интересов к широкому международному диалогу по темам эффективного использования ресурсов, развития, борьбы с бедностью, справедливой конкуренции и многим другим, касающимся устойчивого социально-экономического развития с учетом экологических лимитов.
Еще один феномен современной международной жизни — возрастание роли так называемой культурной дипломатии как несилового метода воздействия с целью популяризации национальной культуры и продвижения положительного образа страны, что призвано создавать дополнительные предпосылки для развития международного сотрудничества на долгосрочную перспективу. Культурная политика, таким образом, становится сегодня элементом реализации внешней политики и позволяет решать задачи сохранения национальной идентичности и культурного многообразия в условиях формирования полицентричного мирового порядка, противостояния межнациональным и межэтническим конфликтам, а также давлению со стороны отдельных государств или их объединений. Соответственно, эту деятельность вполне оправданно считать значимой составляющей совместного движения государств к подлинно полицентричному миру, разумеется, при условии полного учета степени востребованности подобных шагов у партнеров и особенностей менталитета, традиций и современного уклада жизни друг друга.
В целом представляется возможным сделать вывод о том, что сегодня на различных участках международных отношений наблюдаются многообразные «окна возможностей», которые следует последовательно использовать в интересах обеспечения безопасности, развития и процветания — на всех уровнях глобального и регионального развития народов меняющегося мира, с максимально полным учетом их национальных интересов, в рамках совместного движения, комфортного и добровольного для каждого участника. Постепенный выход человечества из пандемической ситуации дает основания полагать, что эта задача вполне реалистична. А текущая динамика развития событий на мировой арене позволяет прогнозировать достаточную результативность наращивания идущих в этом русле внешнеполитических усилий.
Источники и литература
1. Заявление Президента России о комплексной программе мер по восстановлению российско-американского сотрудничества в области международной информационной безопасности. 25.09.2020 // URL (дата обращения: 15.01.2021).
2. Лавров С.В. Выступление и ответы на вопросы СМИ в ходе пресс-конференции по итогам деятельности российской дипломатии в 2020 году. 18.01.2021 // URL (дата обращения: 22.01.2021).
3. Медведев Д.А. Америка 2.0. После выборов // ТАСС. 16.01.2021 // URL (дата обращения: 22.01.2021).
4. Путин В.В. Выступление на онлайн-форуме «Давосская повестка дня — 2021». 26.01.2021 // URL (дата обращения: 26.01.2021).
5. Путин В.В. Выступление на саммите «Группы двадцати». 21.11.2020 // URL (дата обращения: 15.01.2021).
6. Путин В.В. Выступление на саммите АТЭС. 20.11.2020 // URL (дата обращения: 15.01.2021).
7. Сообщение о телефонном разговоре В.В.Путина с Президентом США Джозефом Байденом. 26.01.2021 // URL (дата обращения: 27.01.2021).
8. Интервью С.В.Лаврова СМИ Китая. 22.03.2021